Он видит, как они летят (СИ)

В конце концов младший перестает вырываться и затихает, только всхлипывает изредка, как это бывает после долгой истерики.

Они долго сидят молча. Тор просто не знает, что сказать, а Локи почему-то не отстраняется. А потом вдруг просит:

– Расскажи мне все.

И Тор рассказывает. Все с самого начала. Во всех неприглядных подробностях. И про то, как первый раз пошел в Железный лес, и про сделку с ведьмой. Про то, как искал подходящую жертву, чтобы отдать в качестве платы.

Рассказать про то, как он пытал ведьму, ради того, чтобы она сняла проклятие, стоит серьезных усилий, но громовержец говорит все равно. Рассказывает, сверля взглядом лежащий рядом камень.

Когда он заканчивает, Локи вопреки всем ожиданиям не набрасывается с обвинениями. Он просто осторожно берет руки громовержца в свои, поворачивает вверх ладонями, проходится пальцами по линиям. И выговаривает, едва слышно:

– Замарал руки в крови, ради меня... Ты никогда не был жестоким, Тор. Что случилось теперь? Эта страсть делает тебя таким. Я делаю тебя таким. Это неправильно.

– Не смей так говорить! – Бог Грома судорожно гладит пальцами шрамы от ожогов вокруг его покрасневших от слез глаз. – Бездна... Локи, я же...

– Я хочу посмотреть на нее, – младший облизывает губы. – Хочу ее видеть.

– Ты уверен, что... – начинает было Тор, но Локи обрывает его.

– Я хочу, – младший садится на колени, проводит пальцами по разорванному поясу штанов, возвращая пуговицы. Они словно формируются из сгустков зеленоватого сияния.

Громовержец молча отстраняет его руку и принимается застегивать эти пуговицы сам. Одну за другой. А потом Локи вдруг осторожно касается пальцами его подбородка, заставляя поднять голову, и тянется к губам. Поцелуй получается медленным, каким-то... нежным. Словно Локи простил Тору и все злые слова, и боль, что громовержец ему причинил. А младший вдруг, будто читая мысли, выговаривает в самые губы:

– Я прощаю тебя.

Ответить Тор не может. Он занят тем, что покрывает поцелуями лицо своего младшего брата.

***

– Это здесь, – Тор останавливается около задвинутого камнем спуска в подземный грот. – Локи, если ты не...

– Я не передумал, – лицо у младшего нездорово бледное. – Я должен спросить ее. Один вопрос.

– Все хорошо? – громовержец сжимает его запястье.

– Их тысячи, – на побелевших губах улыбка. – Я никогда не видел так много.

– Ничего, – Бог Грома приобнимает младшего за плечи. – Мы покончим с этим. Она снимет проклятие.

– Ты уверен, что дело именно в проклятии? – с усмешкой спрашивает маг. – Быть может, это я просто сошел с ума?

– Не неси чушь, – качает головой Тор. – Мы все исправим, вот увидишь.

Отодвигает камень, спрыгивает вниз и подает руку младшему. Тот недовольно поджимает губы, но помощь принимает. Щелкает пальцами, и под потолком зависает светящийся шар размером с кулак.

И едва вспыхивает свет, своды подземной пещеры оглашает жуткий, леденящий душу хохот. Локи вздрагивает, отшатывается назад. Тор инстинктивно обнимает его за талию, прижимая к себе.

– Ты все же привел его, сын Одина! – полуобнаженная женщина, прикованная к стене цепями, буквально трясется от полубезумного хохота. – А ты вырос с тех пор, как я последний раз тебя видела, сын. Только эти ожоги тебе не идут.

Локи молча высвобождается из рук Бога Грома и делает шаг. Еще один. Подходит почти вплотную к прикованной к стене ведьме.

– У меня есть только один вопрос, – голос у мага глухой, совсем тихий.

– Я отвечу, – некрасиво улыбается ведьма.

– Почему ты не убила меня, едва я родился? – И Тор вздрагивает, потому что кожа младшего вдруг идет синими пятнами, а в его голосе едва ли не слезы. – Что тебе стоило придушить младенца?!

– Легкую смерть нужно заслужить, – ведьма усмехается. – А ты принес мне столько боли, что просто не имел права умереть легко. Ты произошел от семени, которое я не желала принимать в себя!

– Я никогда не хотел причинять тебе боль! – Локи вдруг вцепляется покрывшимися йотунской синевой пальцами в ее горло. – Я не был виноват в том, что тебя изнасиловал мой отец! Меня никто не спрашивал, желал ли я появиться на свет!

– Это... не имеет... значения, – хрипит женщина. – Ты лишь... выродок. Неполноценное существо. Ты заслужил всю... боль, которая...

– Заслужил?! – выкрикивает маг. – Так может, ты сама хочешь добавить? Своими руками!

Он дергает одно из железных креплений, которое удерживает правую руку ведьмы. Железо антимагическое, так что Локи тут же обжигается. И Тор едва успевает оттащить его в сторону, толкает к выходу, но Локи почти не сопротивляется. Упирается скорее по инерции, поэтому вывести его на улицу не составляет труда.

– За что она так меня ненавидит? – младший шепчет это едва слышно. – Что я такого сделал, чтобы моя мать так меня ненавидела?

Тор чувствует, как брата трясет. Но Локи не плачет, он просто смотрит на Бога Грома пустыми глазами, цепляясь тонкими, все еще покрытыми йотунской синевой пальцами с черными ногтями за его рубашку.

– Я не знаю, – Тор осторожно накрывает его руки своими, ощущая, как тут же немеют от холода ладони. – Но ты ни в чем не виноват перед ней. Она просто безумна.