Она чужая

– Я понятия не имею, как обращаться с животными, знаю, что их нужно кормить и поить, воспитывать и заниматься, гулять и играть, ни в коем случае не бросать и не обижать, следить за ушами и водить к ветеринарам. В детстве у меня была собака, Боул. Не такая большая, как он.

Она кивнула на хаски.

– Французский бульдог. Папа подарил его маме. Боул давно умер от старости. Больше животных мы не заводили. Я не знаю, чего вы ждете от меня, но хочу в свою очередь спросить вас: вы готовы оставить их на меня?

Это была честность без ложных заверений и без преувеличения собственных возможностей.

– Если он примет тебя, то да. – Берти потрепала по загривку невозмутимую собаку. – Его зовут Снап, и вся эта свора подчиняется ему. Он очень умный, но у него есть характер. Если не передумала, попробуй, перетяни его на свою сторону. Сегодня он пойдет за тобой или ты уйдешь отсюда ни с чем.

Кэш взглянула на женщину, а потом на собаку, вновь на женщину и вновь на Снапа. Об этом Марк ей не говорил. Может и сам не знал обо всех условиях, выдвигаемых старушкой?

– Надо пробовать, поздно уже рыпаться!

Она развязала шарф и расстегнула куртку, присев на корточки возле Снапа, разглядывая красивое и сильное животное, выдохнула, перед этим слегка надув щеки. Кэш понятия не имеет, как себя вести в таких случаях. В мозгу всплыло все, что она когда-либо слышала о собаках и знала о них, тут же утонув под снизошедшим на нее дзеном.

– Привет, пес.

Пес зарычал в ответ на это, словно кто-то до этого дал ему бесшумную команду «можешь двигаться, рычать и отвечать».

– Меня зовут Кэш.

В ответ ей достался еще один рык, продолжительнее и звучнее первого. Такое животное взять и сразу погладить будет очень опрометчиво. Кэш вздохнула. Он напуган не меньше Берты. Его, как и ее, страшат предстоящие перемены.

– Такое имя тебе дали неспроста, я тоже читала Сетон-Томпсона, к слову говоря, это мой любимый рассказ⁵.На пряник ты похож меньше всего. Значит, дело в другом…

В ответ пес приподнял верхнюю губу, продемонстрировав белоснежные и острые зубы. В следующую секунду раздался звонкий щелчок зубами. Хаски вновь зарычал.

– Ты крут, честно. Все останется за тобой, Снап. Ты главный. Ты хозяин. Все, как прежде, кроме того, что теперь придется слушаться меня.

Пес отвел глаза на короткое мгновение и как-то презрительно ругнулся-рыкнул, как бы говоря: “Это мы еще посмотрим!” Кэш позволила себе посмотреть в глаза животному, отлично зная, что он воспримет этот жест, как вызов.

Так и произошло.

Хаски ощерился, в одну лишь секунду превратившись из неподвижного изваяния, из милого пса в своего древнего предка. Он сделал шаг вперед, оказавшись рядом, на уровне ее лица. При желании он мог бы броситься на нее, что он почти и сделал.

“Он отлично выдрессированное домашнее животное! Ни за что не сделает этого без соответствующей команды!”

Кэш чувствовал его дыхание и просто отмахнулась от него, щелкнув по морде ладонью, как если бы влепила пощечину.

– Не дыши на меня, из пасти воняет.

Удар получился увесистым: пса повело в сторону, и он мотнул головой, встряхиваясь и тут же возвращаясь к ней в то же положение. У нее всегда был хороший удар, и неважно, била она с размаху или вот как сейчас, просто отмахнувшись.

– Прекращай вредничать!

Кэш повторила короткий шлепок по морде, но уже левой рукой, стоило тому броситься на правую руку, и третий, чередуя руки, и могла бы сделать это еще не раз, но на шестой, она просто вцепилась собаке в шкуру у самого уха, на шее и с силой подтянула его, упирающегося всеми лапами, к себе.

–Так может продолжаться весь день, поверь, я не устану, разве что заскучаю.

Кэш стряхнула его со своей руки и легко поднялась, взглянув на женщину, и, уже не обращая на животное совершенно никакого внимания, пожала плечами.

– Я сделала все, что считала нужным. Дальше дело за ним.

Берти кивнула, поднимаясь.

– Пойдем. Угощу тебя чаем с вареньем из морошки.

Кэш согласилась, но про себя нахмурилась: Берта отчего-то не позвала в дом Дэна.

– Дэн подождет нас, от него не убудет.

– Мне неудобно, Берти. Я приехала вместе с ним.

– Это не его территория, – ответила Берти туманной фразой и повела ее в дом. – Ничего страшного, если очень надо, то подождет, а ему, я вижу, очень надо.

Она не только напоила ее чаем, но и показала ей дом, рассказывая, кому раньше принадлежали сейчас уже закрытые комнаты, где-то совсем нетронутые, а где-то заваленные вещами и всяким хламом.

– С годами стало сложно поддерживать порядок, вот и заперла я их. Если останешься, даю добро на наведение порядка и, – она замялась, видимо решаясь на что-то, – так уж и быть, распоряжайся всем, что есть в нем. Кроме альбомов с фотографиями. Это память.

Она кивнула на собаку, что шла рядом с ними, а если уж быть совсем точной, то чуть позади.