Она любит плохих парней

Большинство столов в просторном зале заняты взрослыми мужчинами и женщинами в изысканных нарядах, атмосфера пропитана расслабленным спокойствием и тонким ароматом блюд. Интерьер в современном стиле и строгие костюмы персонала, как очевидная заявка на высокий класс заведения. Красивая девушка с аккуратной прической провожает нас с Дарием до стола и вежливо сообщает, что официант скоро подойдет.

– Мы могли просто заехать за шаурмой, – бурчу я, опускаясь на металлический стул с мягким сиденьем из черного велюра.

Дарий занимает место напротив и берет пустой стакан для воды.

– Мясо или рыба? – спрашивает он.

Искоса смотрю на мелькающих в стороне официантов с полными подносами и отвечаю язвительно:

– Может быть, я сначала взгляну на меню? Если нам принесут его в ближайшие полчаса.

Дарий ставит стакан на край стола, в упор глядя на меня, и взмахивает рукой, будто прогоняет невидимое насекомое. Звон битого стекла прокатывается по залу, и я замираю, резко втянув носом воздух.

– Ты издеваешься? – цежу сквозь зубы.

Мгновение, и рядом с нашим столом появляется краснощекий парень со сложенными руками за спиной.

– Сейчас я позову уборщицу. Пожалуйста, не вставайте.

Дарий поворачивается к официанту и говорит с таким искренним раскаянием, что я бы и сама поверила, если бы не видела того, что он сделал:

– Приношу свои извинения. Включите в счет бой посуды.

Официант кивает, заметно расслабляясь, чего нельзя сказать обо мне. Можно включить в счет еще и бой моих нервных клеток, пожалуйста?

– И мы уже готовы сделать заказ, – продолжает Дарий, меняя тон с вежливого на приказной.

Парень подбирается и замирает на несколько мгновений, словно получил в лоб невидимым обездвиживающим дротиком, а потом достает из черной поясной сумки небольшой планшет.

– Конечно, я вас слушаю.

Дарий едва заметно дергает уголком губ. Старикан-манипулятор в деле, вот оно что.

– Два филе миньона, ваш фирменный салат, салат с печеными баклажанами, бутылку розового французского вина…

– Я бы посоветовал к говядине красное.

– Бутылку розового французского вина, – с нажимом повторяет Дарий, – минеральную воду, лед отдельно и клубничную панакоту. Напитки принесите сразу, десерт после основных блюд.

– Прекрасный выбор, – натянуто улыбается официант и уже собирается уйти, но Дарий его не отпускает.

– Сколько нам ждать?

– Кухня сейчас загружена… – извинительным тоном произносит парень, и кровь тут же отливает от его лица. – Салаты не больше десяти минут, основное – не больше двадцати, – отчитывается он, будто солдат перед командующим.

– Отлично, – отвечает Дарий, смягчаясь. – Благодарю.

– Приятного вечера, – едва ли не кланяется парень и торопливо уносится к барной стойке.

У стола появляется уборщица, которая быстро и почти бесшумно убирает осколки, а следом за ней девушка с графином воды и новым стаканом. Дарий с благодарностью кивает ей и смотрит на меня, не скрывая удовлетворения от содеянного. Дожидаюсь, когда мы наконец-то останемся одни, и шиплю:

– Да кто ты, черт возьми, такой?!

– Отец говорил, что я выродок, тетя называет сумасбродом. Двоюродная сестра ставит диагноз – социопат, родная – ублюдок. Выбирай!

В его словах нет обиды, но и смирением или согласием не пахнет. Дарий наливает воду в стаканы и один из них ставит передо мной. Поднимаю его и выпиваю половину, сбивая неприятную сухость в горле. Что-то мне не очень нравятся все представленные варианты.

– А бывшие? Как они тебя называли?

– До того, как мы расставались, или после?

– До.

– Даром небес, – безэмоционально отвечает Дарий.

– А после?

– Той еще сволочью.

«Так себе перспектива», – резюмирует внутренний редактор.

Дарий чуть склоняет голову, выжидая, а я отчаянно стараюсь держать марку и не скатиться в еще одну истерику.

– Значит, ты социопат? – осторожно спрашиваю я, водя пальцем по гладкому прохладному стеклу стакана.

– Если верить моей сестре, а она, на минуточку, дипломированный психотерапевт, то да. Не волнуйся, я не стану убивать тебя прямо здесь и прямо сейчас. Она говорит, что мое расстройство в пассивной фазе.

Мысленно прокручиваю события последнего часа и качаю головой:

– Я бы так не сказала.

– А хочешь я скажу, какой диагноз она поставила бы тебе?

– И какой же?

– Катюш, у тебя в детстве был воображаемый друг?

– Я-я-я, – тяну растерянно. – Не знаю, не помню.

– А сейчас? – с искорками веселья в голосе спрашивает Дарий.

«Он нас раскусил»,– ошарашенно шепчет внутренний редактор.

Сильнее сжимаю пальцы вокруг стакана и отвечаю громче, чем следовало бы:

– Конечно нет!

– Делюзиональное расстройство, – ровным тоном произносит Дарий. – Это значит, что ты с трудом можешь отличать воображаемый мир от действительности. Судя по тому, что ты мне рассказывала, родители часто ссорились, и ты, не желая оставаться в этой обстановке, сбегала…

– Откуда такие познания? – иду в наступление я, потому что это единственный способ защититься.

– Мне тоже его ставили, но регулярная терапия, не поверишь, творит чудеса.

Поднимаю стакан и допиваю воду в несколько больших и жадных глотков, вихрь мыслей сметает все на своем пути.