Она не Я

Она стояла под деревом, держа в руках небольшую кокетливую сумочку. Нарочитая женственность сквозила во всем ее облике: в изящной позе, в безупречно уложенных волосах, в выражении лица.

Она едва ли не приказывала мне, но ее лицо при этом оставалось обманчиво-ласковым. Мне вдруг стало ясно, почему двое столь разных мужчин, как Кирилл и Лев, пали жертвами этой роковой притягательности, этой невероятной способности добиваться того, что хочешь, оставляя при этом у человека ощущение будто он хотел отдать все это сам.

Я безразлично отвернулась, прошла мимо, коротко бросив:

– Нам не о чем говорить.

Она подобного, конечно, не ожидала. Помедлила, позволяя мне удалиться на приличное расстояние, словно не верила, что кто-то может вот так, просто, оставить ее ни с чем. Я презрительно усмехнулась, когда гневный стук каблуков нагнал меня, и она, запыхавшаяся и обескураженная, зашагала со мной рядом.

– Я смотрю, ты не очень приветливая личность.

Я фыркнула, не сдержавшись. Она и в самом деле думала, будто мир вращается вокруг нее одной?

– Куда уж мне до тебя, – хмыкнула коротко.

– Хорошо, что ты это понимаешь.

Разговор приобретал странный оборот: она словно только и ждала моего неосторожного слова, за которое могла бы зацепиться, как клещ. И теперь, зацепившись, как любой паразит, чувствовала себя увереннее.

Она вышла вперед, перегораживая мне дорогу. Я попыталась обойти ее сбоку, но она снова встала на пути.

– Что тебе нужно? – пришлось все же спросить, ибо я не имела желания терять время на эти танцы на одном месте. – Говори и уходи, мне некогда на тебя отвлекаться, меня ждет работа.

Ее губы недовольно, презрительно поджались, сразу делая привлекательное лицо каким-то неприятно-искаженным, словно взглянула на человека через кривое зеркало.

– Я просто хочу дать тебе совет.

Мои брови резко взлетели вверх.

– Не припоминаю, чтобы просила о подобной услуге.

– Тем более цени мою щедрость.

Я закатила глаза, с досадой вздохнула и коротко поторопила ее:

– Ну и?

– Забудь о Кирилле.

Брови подлетели еще выше, захотелось издевательски расхохотаться от всей абсурдности этого диалога.

Но я только сложила на груди руки и коротко поинтересовалась:

– А должна я это сделать, потому что?..

– Так будет лучше для тебя.

Я покачала головой, поражаясь ее наглости и уверенности.

– Во-первых, должна тебя огорчить, но это Кирилл не может меня забыть, а не наоборот. А во-вторых, у нас есть дочь и это, видишь ли, связывает людей на всю жизнь.

– А еще у него есть сын.

– Он так не думает.

Этот отпор явно сбил с нее спесь, убавил градус той убежденности, с которой она начала разговор, но Юля все же продолжила:

– Мне просто жаль тебя. Возможно, сейчас Кирилл и наобещал тебе всякого, но он обманывает сам себя. Он любит только меня и всегда будет любить. И он неизбежно ко мне вернется.

Она давила на больные точки, обращалась к самым тяжелым моим воспоминаниям, но я нашла в себе силы улыбнуться и парировать:

– И ты настолько в этом уверена, что пришла сюда убеждать меня во всем этом? А может, ты пытаешься убедить себя саму?

Она побледнела, что было видно даже за слоями косметики. Я взглянула на нее с сожалением, и, не скрывая вдруг проснувшейся горечи, бросила:

– Это мне тебя жаль. У тебя ни в голове, ни в душе нет ничего, кроме желания вернуться к богатой кормушке. Посмотри на нас! Мы с тобой одинаковы, как две капли воды, но ты даже не задумалась, почему. Все, что тебя волнует – это как меня устранить, и тебе абсолютно плевать на то, кем мы можем оказаться друг другу.

От ее лица вновь отхлынули краски, в глазах промелькнуло нечто уязвимое, похожее на странную, неуместную надежду…

Я пошла прочь: мне больше нечего было ей сказать.

Но она догнала меня вновь.

– Что тебе известно? – спросила порывисто, впервые подпуская в голос какие-то эмоции.

Я помедлила, мысленно взвешивая свое решение, и в конце концов сказала просто:

– Это не мои тайны. Спроси обо всем своего отца.

Эти слова поставили ее в тупик, заставили замереть на месте прекрасно-скорбной статуей. И это наконец дало мне возможность уйти.

Уйти с полным ощущением, что этот раунд остался за мной.

Но радости от этого я почему-то совсем не испытывала.

Глава 41

– Алло, это самый лучший в мире кондитер?

Голос в динамике телефона звучал с обволакивающей мягкостью и легкой шутливостью. Я невольно улыбнулась от подобного обращения, и вместе с тем – испытала укол совести.

За все дни, прошедшие с момента возвращения в страну, я так и не нашла времени, чтобы набрать ему.

– Привет, – ответила, не скрывая улыбки, автоматически пробравшейся в голос.

– Надо полагать, ты вернулась?

– Да… некоторое время назад.

Сколько прошло дней после Стамбула – я не знала и сама. Не считала, не вычисляла – просто жила, просто делала то, что должна.

Но вот ирония: я точно помнила, сколько дней подряд мне не звонил Кирилл. И уж тем более – не приезжал, не пытался помириться… Просто исчез, будто ничего и не было. Будто ничего не обещал…