Она не Я

Я вопросительно приподняла бровь, глядя на эту беспомощную истерию. Упав на ближайший стул, она продолжила извергать из себя этот пугающий смех, но по лицу ее теперь текли слезы.

– Я проиграла… – проскрипел ее голос, настолько чужеродный для этой красивой оболочки, словно исходил даже и не от нее вовсе.

На миг во мне шевельнулась жалость: я не понимала, что происходит, но отчего-то остро чувствовала эту ее боль, что прорывалась сейчас наружу, расползаясь по ее лицу уродливыми трещинами-гримасами.

Я перевела взгляд на Кирилла: он тоже ничего не понимал. Все происходящее казалось каким-то диким, почти нереальным.

– Что это значит? – задала я вопрос и собственный голос почудился громоподобным в этот момент тишины, нарушаемой лишь тихими женскими всхлипами, больше похожими на животный вой.

– Я проиграла… ты выиграла.

Она закрыла лицо руками, согнулась пополам, словно в резком приступе боли…

– Конец… это конец.

Что-то против воли подкинуло меня с места, заставило подойти к ней ближе… Может, общая кровь и в самом деле обладала каким-то даром притяжения? Мы ведь были из одного чрева, одного семени…

– Объяснишь? – произнесла мягко, глядя на скрюченную фигуру перед собой.

– Он тебя любит. Я больше ничего не могу сделать.

Она снова рассмеялась: горько, неверяще. Подняла на меня глаза, в которых зияла, казалось, сама бездна: до того пустыми они были, какими-то… бездонно-мертвыми.

Кирилл вдруг оказался рядом: мягко перехватил меня за талию, встал между мной и Юлей…

– Все, хватит, – отрезал твердо. – Я звоню…

– Не надо.

Юля поднялась со стула, растерянно огляделась по сторонам, словно пыталась понять, где она, или запомнить этот миг и это место, и спокойно добавила:

– Я уйду сама.

Не без удивления я наблюдала, как она удаляется прочь: поникшая, поверженная, уничтоженная. Где-то в прихожей тихо хлопнула дверь: мы с Кириллом остались в доме одни.

– Что это было? – спросила растерянно и, только теперь осознав, что Кир все еще держит меня за талию, буквально опаляя тело теплом своей руки, мигом отстранилась от него, отойдя на несколько шагов назад.

Его взгляд задумчиво прошествовал по комнате: от двери – к столу, от стола – к окну… и там замер, словно Кирилл о чем-то задумался.

– Я обсуждал с ней, как мы можем спокойно и полюбовно для всех сторон урегулировать эту ситуацию… с ее внезапным воскрешением и действительностью нашего с тобой брака…

– Как вдруг твои руки сами собой оказались на ее бедрах, а она – на тебе? – прокомментировала едко в ответ то, что увидела через окно.

– Как вдруг она на меня накинулась, – абсолютно серьезно поправил он. – Я взял ее за бедра, чтобы оттолкнуть…

Я качнула головой, уже не понимая, чему и кому верить. Снова…

– Допустим, – проговорила после паузы. – Ну а вчера? Ты тоже ее отталкивал всеми силами?

Его взгляд помрачнел, глаза потемнели так, что сделались почти черными.

– Похоже, нам есть, что обсудить, Софи.

Я сделала несколько шагов назад, снова борясь с желанием сбежать отсюда, ничего не слышать, ничего не знать…

Но вместо этого неторопливо опустилась все в то же кресло и со спокойствием, которого вовсе не ощущала, произнесла:

– И уже давно. Так где ты был все эти дни, Кирилл? Или лучше спросить – с кем?

Глава 44

Конец… конец… конец…

Это слово билось в висках, прокатывалось по телу холодящей, парализующей волной.

Юля шагала по дороге, сама едва понимая, куда вообще идет. Не замечая, что по лицу ручьем катятся слезы. Едва находя сил на следующий судорожный вдох.

До сих пор не верилось. Не хотелось мириться с тем, что он разлюбил ее. Что она больше не имеет над ним прежней власти. Что уже ничто не способно ей помочь: ни слезы, ни улыбки, ни слова, ни ласки. Она потеряла Кирилла. Потеряла по собственной глупости…

Ах, если бы вернуть назад тот проклятый день! Если бы ей знать, чем желание обрести свободу обернется впоследствии… Если бы понимать, что это никакая и не свобода вовсе, а убивающее, уничтожающее одиночество…

Она выходила за него замуж по расчету. Так, как того хотели родители. Она годами умирала в его обществе, ненавидя каждый прожитый день, каждую минуту и секунду в этих удушающих, нежеланных объятиях…

И что в итоге? Нужно было остаться одной, чтобы понять: то, что она принимала за тюрьму, на самом деле было мягким и уютным гнездом. То, что казалось мучительными цепями, вдруг обернулось заботой, которой ей через время стало безумно не хватать…

Ей не хватало его любви. Той любви, что она так жадно, так пренебрежительно поглощала день за днем, считая, что этот источник никогда не иссякнет…

Она и в самом деле думала, что сумеет по щелчку пальца вернуть себе все, что так легкомысленно потеряла. И совсем не была готова к тому, что встретит подобный отпор. К самому тому факту, что ей могут найти замену…

София была ее последней надеждой. Не сумев ничего добиться от Кирилла, она попыталась отвратить от него Софи. Сначала – заявившись к ее дому, теперь – накинувшись на бывшего мужа в момент, когда вдруг заметила приближение соперницы через окно…