Она родная

С самым невозмутимым и нисколечко не раскаявшимся видом говорит брюнет, глядя куда-то в даль. Кэш отклоняется и следит за его взглядом. Эта «даль» на самом деле кусты туйи, но «адмиральский» взгляд ужас как хорош.

— Я может мечтаю о том, чтобы меня заперли дома, и я мог выспаться, оправдывая себя тем, что дела подождут и вовсе не потому, что я так хочу, а вот из-за таких как он!

Он тыкает в сторону Снапа. Пёс не рычит, но приподнимает верхнюю губу и показывает ему зубы.

— А форму ты поправить не хочешь? Я сейчас спущу на тебя всю свору. Я не знаю через сколько они выдохнутся, но потеря как минимум пяти тысяч калорий тебе обеспечена.

Тицид молчит, только приподнимает бровь, размышляя о чем-то.

— Никак не пойму, что ты нашел в ней? — он забирает у Алекса пачку сигарет. — Чем тебя так привлекают злобные создания?

Кэш пытается освободиться, но Алекс держит ее в руках, забавляясь их пикированию и ее возмущению.

— Дай я наподдам эту агнцу небесному! Нет?! Алекс!

Ему достается ее возмущенный взгляд. Алекс хохочет в голос, удерживая ее рядом с собой.

— Заговорщики! Ты строил козни за моей спиной! Я, между прочим, наняла тебя! Тебе просто повезло, что я не Каллисто!

Тицид отходит подальше от девушки, присаживаясь на лавку, на которой раньше любила сиживать Берти.

— Я бы превратила тебя в жабу, нет, в кошку! А еще лучше в какую-нибудь улитку!

— Вот именно поэтому мы и не вместе!

— Ты!.. Ты!..

Кэш возмущается, нов конце концов смеется, запрокидывая голову, открывая взору Алекса нежную шею и улыбку на все двести ватт.

— Ты слышишь его?!

Она обнимает его, прижимается телом и следует за его движениями, так что у Алекса не остается и тени сомнений, что этот разговор имеет хотя бы малейший оттенок флирта.

— Оказывается только в этом дело!

— Полагаю, это он говорит для меня, — замечает Алекс, прикусывая нежную губку, — чтобы я предпринял что-нибудь по отношению к тебе!

— Выпори ее!

Еще пара секунд веселья, несколько затяжек сигареты, один короткий поцелуй и на дворе стало твориться черти что — рванул вперед Снап, едва не сбив с ног влюбленную парочку.

Всего один звук, всего одно сказанное «гав», как из псарни повыскакивали остальные хаски, вспахивая только-только слежавшийся снег. Они бросились в центр двора под изумленные взгляды веселящейся троицы и тут же замерли. Хаски и маламуты застыли в прыжке, на бегу, с разинутыми в страшных оскалах пастями, выпрямленными хвостами, мгновенно покрываясь коркой голубоватого льда.

— Ты бы хоть предупредил! — говорит вышедшая из портала женщина, шурша длинными юбками и тапочками с загнутыми вверх носками.

Она легко и непринужденно подныривает под телами собак, держа в руках огромный поднос с каким-то угощением.

— Когда я говорил, что развожу хаски имелось ввиду, что это собаки.

Ниран Кьет пропускает Керриан, закрывает портал из которого доносится музыка, пение птиц и шум совсем другого ветра.

— Да, припоминаю что-то такое!

— Ты лучше меня знаешь, что они на дух не переносят нечисть.

В воздухе разливается запах пряностей, но практически тут же рассеивается налетевшим северным ветром. Ниран останавливает прямо напротив Снапа, что застыл на уровне его лица.

— Он просто хочет избавиться от меня! Но не выйдет! Я дождусь кольца размером с яйцо.

Он кивает Керри, которая и не думает обижаться на сказанное, а спешит в дом, перед этим подставив щечку Кастеру.

— Спрашивается, — Ниран все еще разглядывает опасно ощерившееся животное, трогает его клыки, — зачем ей такой огромный бриллиант?

— Им не больно?

— Скорее странно.

Кэш смотрит в их сторону еще пару секунд. Ниран не останется на улице, он зайдет в дом, также, как и Керр. Он не вампир. Ниран Кьет — маг, но в его крови достаточное количество демонической крови, чтобы ее хвостатые разобрали его на мелкие составляющие.

— Очень интересно.

Алекс отпускает Кэш, перед этим шепнув ей:

— Всё будет хорошо. Я прослежу за этим.

Ниран обходит других животных, уделяя каждому не меньше минуты, но вскоре возвращается к Снапу.

— Очень интересно. Его сопротивление магии на порядок выше, чем у остальных.

Он показывает, усеянными перстнями пальцами на собачью морду. Алекс подходит ним, но Ниран зовет его встать рядом с собой.

— Зрачки двигаются, — он показывает на что-то под собой. — Он смог преодолеть заморозку, до этого я стоял вот тут!

Алекс гладит Снапа. Ничего плохого Ниран ему не сделал, но он понимает Кэш — их жалко. Если заморозка действует только внешне, а «внутри» они продолжают понимать и осознавать происходящее, то надо представить, как им страшно и в тоже время, как злятся они при этом. Если смотреть на морду Снапа, то он как раз злится.

— Хозяйка говорит, что он чище всех остальных. Она взяла его у алеутов.

— Не повезет тому, кто попадет под их клыки.

Хаски промахиваются. Нет, портала. Угроза исчезла и только Снапа не проведешь. Он и не думает озираться по сторонам, а сразу бросается к двери, где его перехватывает Алекс.

— Всё хорошо, мальчик! Она в порядке! Правда! С ней всё хорошо!

У него не получается уговорить его до тех пор, пока не появляется хозяйка.

— Не съедят они меня! Они друзья!