Она сказала: «Нет!»

Следствие ещё только началось, но и так уже было ясно, что водитель пытался покончить с собой, поскольку мост, на который он выехал, был разведён. Вторая версия, что водитель допился до белой горячки (промилей в крови Влада было столько, что приборы зашкаливало) и потому не справился с управлением или ему глюки какие привиделись, была отметена Севастьяном Петровичем, давшим показания о состоянии племянника, перед тем, как тот сел за руль. По тем камерам, где удалось идентифицировать автомобиль Влада, было видно, что машину он вёл аккуратно, правил дорожного движения не нарушал. Пока не доехал до набережной. А дальше, как утверждали свидетели, нажал на газ и ехал целенаправленно на разведённый мост. И ещё: хоть и не чётко, но на камерах был виден пристёгнутый ремень, а перед мостом он его отстегнул. Во всяком случае, МЧСник, спасший Влада, утверждал, что он не был пристёгнут. Парень – профессионал, на такие нюансы внимание обращает.

Влад в сознание ещё не пришёл, и Севастьян Петрович решил начать своё собственное расследование. Так хотелось сделать это побыстрее. Севастьяну Петровичу почему-то казалось, что чем скорее он найдёт причину, по которой Влад так с собой поступил, тем быстрее тот очнётся. Но Севастьяну Петровичу предстояла встреча с однокурсниками, собственно говоря, из-за которой он и зарулил в Питер по дороге в Беларусь к брату и племяннице.

Забить на встречу нельзя было никак, не только потому, что они давно не виделись, и он обещал в этот раз прилететь, но и потому что встреча могла оказаться полезной для ситуации с Владом. Большинство однокурсников Севастьяна Петровича, как и он, были в запасе. Но ведь были дети, внуки. Наверняка среди них окажутся полезные, да и советы бывалых будут не лишними для Севастьяна Петровича, как гостя, который в незнакомой квартире не знает, куда ведёт та или иная дверь. А тут целый огромный город, вторая столица, со своим характером, отлаженными взаимосвязями, лестницами и переходами.

Встретились в ресторане «Блок». Судя по ценам за блюда в меню, все, как один с названиями, как определил для себя Севастьян Петрович, «с подвывертом» – ребра, томленные в апельсинах; запеченные мозговые кости с чесноком; котлеты из фазана с брусничным соусом, и интерьеру – яркому, разноцветному, бьющему по глазам, питерцы решили показать приезжим степень своего гостеприимства во всей красе. Впрочем, еда была, действительно, вкусной. Званию «Лучший мясной ресторан Санкт-Петербурга», о чём не без бахвальства сообщили местные однокурсники, соответствующая.

Делились информацией о неприехавших. Вспоминали ушедших. Хвастались внуками, детьми. Говорили о здоровье. Обсуждали спорт. Спорили о политике. «А раньше бы уже после первой рюмки о бабах говорили», – грустно подумал Севастьян Петрович. И не он один.

Под конец встречи Севастьян Петрович рассказал о племяннике и заручился поддержкой однокурсников. Нашлись среди родни и их близких знакомых и медики, и следователи, и оперативники, и чиновники. Так что можно было сказать, что начало расследованию положено.

А Влад так пока и не пришёл в сознание. Врачи утверждали, что это нормально для травм, которые он получил, ударившись головой о лобовое стекло при падении с моста.

12

Утро для Севастьяна Петровича началось с телефонного звонка. Он уже не спал. Благодаря привычке, выработанной годами службы, просыпался ровно в 6.00, независимо от того, во сколько лёг, насколько был уставшим или предавался лени накануне, как себя чувствовал, или, как вчера, выпил лишку. Только вот бодро вскочить и заняться делами, как раньше, уже не мог. Валялся в постели, ждал, пока организм сам раскачается, прислушивался к себе – как там дела с давлением. А, чтобы не тратить зря время, составлял план дня. И в этот план не входил разговор с братом и племянницей. А должен был. Звонили-то из Беларуси…

«Эх, старость!», – с досадой подумал Севастьян Петрович. Раньше бы он уже давно продумал, что и как рассказать о ситуации отцу и сестре Влада, а тут совершенно о них забыл. Но, делать нечего, придётся ориентироваться по ходу, и Севастьян Петрович ответил на звонок.

– Дядя Сева! – раздался в трубке радостный голос племянницы, – Доброе утро! Я тебя не разбудила?

– Доброе, Наточка! Ты же знаешь, я, как стойкий оловянный солдатик, всегда на посту!

– Как ты? В Питере уже два дня и не звонишь. К нам когда?

– Не знаю пока.

– А что так? Папа тебя так ждёт! И я тоже соскучилась. Дела? Или ты плохо себя чувствуешь? – ясно послышались нотки беспокойства в голосе Наташи.

– Не беспокойся, Наточка. Со мной всё в порядке. Из-за Влада придётся задержаться. В запое он, – выдал осторожную версию Севастьян Петрович, – Жду, пока выведут, и с причинами надо бы разобраться.

– А что тут разбираться! – рассмеялась Наташа, озадачив дядю неожиданной реакцией (он-то думал, что будут ахи и охи, поскольку племяшка отличалась повышенной сердобольностью), – Прошла любовь, завяли помидоры⁹, вот и ушёл в пике!