Она сказала: «Нет!»

Вопрос прозвучал скорее как утверждение. Кира кивнула головой и сказала грустно:

– Влад был слишком напорист… и очень быстр

… У меня были подобные отношения. Больше не хочу… И я ушла. Написала ему «нет» и ушла.

– Записку написали? – спросил

Севастьян Петрович, точно помня, что никакой записки в квартире Влада он не видел. (Сжёг он её что ли?)

– Типа того, – ответила, усмехнувшись Кира, – Бумагу и ручку не нашла, написала на зеркале в ванной губной помадой.

И только тут

Севастьян Петрович понял, что его тревожило – где-то краешком глаза он уловил что-то красное на зеркале в ванной, когда загружал Влада под холодный душ, но потом надпись исчезла и с зеркала, и из его сознания. Значит, Влад стёр её, когда одевался. Могло ли это «нет» стать триггером

¹⁰

к суициду? Возможно…

-

Севастьян Петрович, у меня к Вам просьба, – обратилась Кира, – Сообщите мне, пожалуйста, о состоянии Влада.

– Хорошо, как только что-то изменится – сообщу.

– Только ему не говорите

… Не хочу, чтобы он опять понял меня не правильно… Вы понимаете?

– Договорились, – согласился

Севастьян Петрович, – Только у меня к Вам тоже будет просьба, Кира. Вы могли бы сегодня прийти в больнице к Владу? Невролог утверждает, что для того, чтобы он быстрее пришёл в сознание, надо с ним много разговаривать. Разным людям. Не известно на кого среагирует его сознание.

– Хорошо. Давайте приду сегодня вечером. Не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

¹⁰ – триггер в психологии – событие, вызывающее у человека с посттравматическим стрессовым расстройством внезапное репереживание психологической травмы и тяжёлые негативные эмоции. Слово «триггер» пошло от английского trigger, что переводится как “спусковой механизм” (из Википедии)

16

Утро Севастьяна Петровича началось с радостной вести – Влад пришёл в сознание. Навестить его разрешили после обеда после осмотра врачей, и Севастьян Петрович решил заполнить время ожидания домашними делами, заниматься которыми эту неделю не было ни душевных сил, ни времени. По углам квартиры клубилась пыль, а в холодильнике мышь повесилась. Племянника могут вот-вот выписать, а он его что, в такой срач привезёт?

Влад встретил дядю насмешливо:

– А вот и тяжёлая артиллерия…

Севастьян Петрович на ёрничанье племянника реагировать не стал, спросил заботливо:

– Как ты?

– Лучше всех! – скривил губы Влад.

Севастьяна Петровича пронзило острое чувство жалости – Влад лежал такой бледный, в жёстком корсете на шее, с забинтованной головой, как в белой каске, с перерезанным шрамами лбом, которые, скорее всего, останутся на всю жизнь… Только была бы она, эта жизнь! Врачи всё для этого сделали, теперь очередь пациента постараться. А вот он делать ничего не хочет. Психиатр, с которым пообщался Севастьян Петрович прежде, чем прийти в палату к Владу, рассказал о 12% тех, кто совершает суицид повторно, и, похоже, Влад из их числа. Психиатр обещал помочь, если будет известна причина суицида, но Влад категорически отказывается общаться…

– Это хорошо, что ты так себя чувствуешь. Но врачи считают, что надо провести послеоперационную терапию, да и реабилитационные мероприятия не помешали бы, а ты отказываешься.

– Я. Хочу. Домой, – жестко сказал Влад.

– Не все процедуры можно провести на дому, а ездить туда-сюда тебе пока противопоказано. Ты же не хочешь осложнений?

– Это моя жизнь. И я имею право распоряжаться ею как хочу.

– Мы так за тебя все переживали, – отступил, сменив тему Севастьян Петрович (психиатр посоветовал не давить на пациента слишком сильно), – Я не стал сообщать твоему отцу, что ты попал в аварию, сказал, что в запое. Побоялся – вдруг сердце у него прихватит.

Напоминание о больном отце не произвело на Влада никакого впечатления. Он дёрнул плечом – мол, ну и что? А потом сказал:

– Ты же к ним собирался. Езжай. Я здесь справлюсь сам.

– Если бы ты подписал Согласие на лечение, я бы к ним смотался, проведал, а к твоей выписке вернулся.

– Я уже всё сказал, – упрямо поджал губы Влад и демонстративно отвёл взгляд от дяди, уставившись в потолок.

Помолчали.

– К тебе с работы рвутся проведать, – осторожно закинул удочку в новую тему Севастьян Петрович.

– Нет, – едва разжал губы Влад.

– Может, у них какие проблемы по работе, которые надо с тобой обсудить?

– Сами пусть справляются.

Опять помолчали. Севастьян Петрович никак не мог придумать, как ему вывести Влада на разговор о причинах его попытки самоубийства окольными путями. Ну, не был он специалистом по душевным разговорам, другое дело допрос – тут всё понятно. Давишь преступника фактами, уликами, показаниями свидетелей. Тот извивается, путается в ответах, начинает оправдываться и дело в шляпе¹¹ – раскалывается! И, ничего не придумав, Севастьян Петрович решился спросить прямо, хотя психиатр и не советовал этого делать:

– Почему ты это с собой сделал?

Влад дёрнулся, как от удара током. Остро взглянул на дядю. И опять уставился в потолок. Севастьян Петрович пожалел, что спросил. Видимо, прав был психиатр – замолчит, зажмётся, вообще потеряем надежду вытащить его из своей скорлупы. Но Влад ответил: