Она уходит по-английски (СИ)

Перед самым выходом я махнул на прощание рукой Паше, который задремал за кухонным столом, подложив под голову ладошки. Жаль его, конечно, и мать его тоже жаль.

На улице уже горели фонари, тусклый свет от которых еле-еле пробивался сквозь мерно падающие хлопья снега. Мы, не торопясь, шли по дороге.

- Я хочу скопить денег и уехать из этого проклятого дома, - сказал, ежась от холода, Степан. - Мне все здесь опротивело: все, кто тут когда-то жил, справлял свадьбы, юбилеи, поминки. Тусклый свет в окошке за зеленой шторой у бабки Мани опротивел. Я даже не знаю, жива ли она еще? Мужичье заводское, играющее в домино, опротивело. Качели ржавые опротивели. Тут повсюду смердит, как прокисший квас. Когда-нибудь все равно снесут его, сравняют с землей. Подкоплю денег, продам квартиру и на море - жить, где тепло, где нет затхлости.

- Не переживай. Накопишь и уедешь. Главное, пить завязывай.

Мы подошли к магазину и решили выкурить по сигарете.

- Однажды в детстве мне как-то не спалось из-за ангины, - сказал я. - Так вот, сижу на подоконнике и своими глазами сквозь пелену окна вижу деревянные дома, молоденький тополь и двух влюбленных под ним на лавочке. Говорят, раньше на месте нашего микрорайона была деревня. Потом ее снесли, проложив бульвар и выстроив панельные дома. Старый тополь у нас во дворе, кстати, после видения почти сразу срезали. Остался лишь пень. Вот и скажи - что это?

- Ты не пил в тот вечер? - спросил он, все еще шатаясь.

- Смеешься, что ли? Мне лет шесть было от силы.

- Тогда не знаю, - сделав несколько затяжек и кинув сигарету, сказал он. - Пошли. Холодно.

Я тоже свою сигарету выкинул и растер ногой.

Мы, ежась от мороза, быстрей зашли внутрь, взяли корзинку и направились сразу в винно-водочный отдел.

- Помню, как вместо этого супермаркета, был обычный гастроном и вон в том углу (Степан показал рукой) стоял автомат по продаже томатного сока. Ты брал чистый стакан, бабушка клала в кассу две копейки, и тебе наливали самый вкусный в мире сок.

- А я помню последние автоматы с газированной водой на улице.

- Сейчас они уже на свалках, наверное, ржавеют, - ответил Степан, рассматривая этикетку на бутылке.

Охранник стоял рядом и как бы тоже рассматривал этикетки.

Положив в корзинку бутылку водки, кока-колу, сигареты и несколько бутылок пива, мы пошли на кассу. Охранник уже стоял около входной двери.

- Девушка, а не хотите составить мне на ночь компанию? - спросил Степан кассиршу заплетающимся голосом.

Она подняла на него свои недобрые уставшие глаза и буркнула:

- Егор, иди сюда.

Охранник Егор сразу подошел.

- Так, спокойно, - сказал я. - Не нужно охраны, сейчас мы расплатимся и уйдем. Он пошутил просто.

- Знаю я вас, шутников, - сказала она.- Ходят тут всякие по ночам. Вам лучше убраться по добру.

Я не стал реагировать, оплатил молча покупки, уложил все в пакет и повел Степана на выход.

- В этом гастрономе всю жизнь проработала моя бабушка, а вот кто ты такая?! - крикнул Степан. - Сама убирайся!

- Замолчи, дурак, - сказал я. - Тебе пить совсем нельзя.

Мы вышли на улицу. Я плотно укутал горло в воротник пальто и надвинул на лоб шапку.

- Тебя проводить?

- Сам дойду, - пробурчал Степан и пошел в сторону дома, брякая бутылками в пакете.

На самом деле, это не дом Степана - прокисший квас, а молодость наша уже смердит. Призраки, одни сплошные призраки, как в нашем конструкторском бюро, где я один на всем этаже работал за кульманом, в затхлом помещении с тусклой лампочкой.

Теперь моя жизнь - это Катька. Мой смысл жизни - это сделать ее счастливой. А как я буду зарабатывать эти деньги - совершенно неважно. Будет она счастлива, будет и мне хорошо. Жизнь сузилась до одного человека. Эта компактность мне нравилась, а Степан, Андрей, Ленка - это всего лишь гнилые яблоки на дереве жизни. С минуты на минуту должны были упасть.

Глава 3.

Телефон истошно трезвонил уже второй раз. Я с трудом разлепил правый глаз и решил не снимать трубку. "Кто сейчас вообще пользуется домашним телефоном?"- вопросительно подумал я. Трубку положили.

Сон вновь начал завладевать моим сознанием, но, где-то через десять минут, уже в третий раз надоедливый китайский мотивчик из трех нот начал настойчиво хотеть, чтобы я поднялся. Мне пришлось вылезти из теплой кровати и, шатаясь, пойти на кухню:

- Але, - сказал я, чувствуя сухость во рту, как будто всю ночь ел песок.

- Спишь?

- Вить, ты, что ли?

- Я, - ответил брат. - Слушай, у тебя еще блокноты с ручками остались?

- Остались вроде, - ответил я, посмотрев через балконную дверь. - Коробки две кажется.

- Поделишься?

- Приезжай, забирай хоть все.

- А тебе не нужны они, что ли, в работе?

- На складе потом еще возьму. Меня от этих ручек уже мутит.

- Через часик тогда буду.

- Хорошо.

На другом конце провода положили трубку.

Я жадно выпил стакан воды, стоя босиком на холодном полу. Желудок принял воду как что-то чуждое. Снова затошнило. Пришлось порыться в аптечке, достать десять таблеток активированного угля, растолочь их и запить вторым стаканом воды.