Она уходит со мной

— Вечером, — сказал тихо. — Я вернусь вечером, Ника. Будь готова.

Глава 8.2

Готовиться к вечеру я и не думала. Настроение было совсем не то. Вернее, его вообще не было, да ещё и горло заболело сильнее. Что бы ни имел в виду Вишневский, пусть идёт куда подальше! Не успела я раздеться, телефон ожил. Увидев на дисплее имя бывшей одноклассницы, я удивилась, но ответила. Дежурное «привет, как дела» не продлилось и минуты.

— Слышала, ты в шоколаде. — Многозначительность фразы не заставила сомневаться — сарафанное радио нашей дыры работает исправно.

Так вот оно что!

— Смотря что ты считаешь шоколадом, — бросила с раздражением, ногой подталкивая кроссовки к стене. Одной рукой сняла куртку и повесила на крючок.

Бывшая подружка глупо хихикнула.

— Может, у твоего мужчины есть на примете друг? Я бы с радостью познакомилась.

— Нет у него друга, — резко. Хотела добавить, что он вообще не мой мужчина, что просто работаю у него… Кем? Горничной? Поварёнком? Перехватила взгляд собственного отражения и смолчала.

— Мне некогда, — сказала вместо этого. — У меня много дел. Рада была тебя услышать.

— Давай встретимся. Посидим где-нибудь, кофе выпьем. Расскажешь, как ты.

Надо же! Раньше я за ней рвения к посиделкам со мной не замечала. Почти год ни одного звонка. В классе меня недолюбливали, частенько смеялись, относились со снисхождением. Правильно. Кому нужна замороченная подружка в застиранных шмотках, у которой лишнего полтинника на кофе нет. А тут на тебе!

— Мне некогда, — повторила я, злясь, и попрощалась.

С досадой бросила телефон на тумбочку. Сама не понимала, почему так сильно разозлилась.

— Отлично, — себе под нос. — Просто отлично!

Прошла в кухню и, чтобы разбавить тишину, включила телевизор.

— «На данный момент следствие…»

Канал был местным, журналистка тоже. Поиски убийцы продолжались, но безрезультатно.

— «Мать Ирины сообщила, что в последнее время дочь стала скрытной. Она предполагает, что у неё появился мужчина. Женщина нашла дорогие подарки, но дочь отказалась говорить, от кого они. Друзьям погибшей так же ничего не известно».

Переключила канал. Никому ничего не известно! Как всегда! В этом проклятом городке ничего никому никогда не известно! Ни о беспробудно пьющих родителях, ни о домогающихся к подросшим дочерям отцах, ни об одиноких стариках, неделями сидящих в четырёх стенах без возможности самостоятельно спуститься даже во двор! Зато ярлыки развешиваются в долю секунды.

Смешно, но за этот день обо мне «вспомнили» ещё три одноклассницы.

— Знаешь, Даш, — сказала с досадой, промокая волосы полотенцем, — я ещё никогда не была настолько популярна.

Хотела уже свернуть бестолковый разговор, но услышала тяжёлый вздох в трубку. Даша была одной из тех, кто держался особняком. Тёмная лошадка нашего класса. Этим мы с ней были похожи.

— Я тебе завидую, — вдруг призналась она. — Держись за этот шанс, Ник. Ничего хорошего таким, как мы с тобой, здесь не светит. Родим, превратимся в кур, живущих сплетнями… Бери то, что можешь взять. Поговорят и забудут. Через год никто ничего не вспомнит, а у тебя хоть воспоминания останутся. Я вот смотрю на свою мать… Вся жизнь коту под хвост. Вышла за ублюдка, драит полы в ДК. И меня то же ждёт. Страшно от этого.

— Даш… — я даже растерялась. Но ответить мне не дал звонок домофона. Пришлось наскоро попрощаться.

До вечера было ещё порядочно. Несмотря на то, что я дала себе слово игнорировать «будь готова» Германа, голову всё-таки вымыла. А заодно привела в порядок зону бикини и втёрла в кожу остатки просроченного крема. Совсем не потому, что он приказал быть готовой.

Увы, Даша права. В этом городе нечего ловить. Ей нечего, мне тем более, и подсознательно я это понимала.

Экран видеодомофона продемонстрировал мне совсем не Германа.

— Ты что тут делаешь? — сняв трубку, спросила я.

— Звонил тебе, но ты не отвечала, — домофон был дорогой. Такой дорогой, что я отчётливо видела, как шевелятся губы Кеши. — Был недалеко.

Он продемонстрировал в камеру коробку. То ли с тортом, то ли с пирожными.

— Я ненадолго, Ник. Или какие-то проблемы?

Что он имел в виду под словом «проблемы», не имею понятия. Посмотрела на телефон. И правда два пропущенных.

— Пустишь? — Кеша так и мялся у подъезда.

— Только на полчаса, — сдалась я.

Если бы он меня не выручил, отвертелась бы. А так… Пришлось напомнить себе, что Герман — журавль в небе. Как только я отдам ему то, что вытащила из бумажника, он вышвырнет меня. Куда мне тогда идти? И ладно мне. Вздохнула и нажала кнопку.

Домофон запищал, я отперла дверь и присела на край тумбочки. Промокнула волосы и поправила кофту. По крайней мере, Кешка не Герман. Ему, в случае чего, я всегда смогу дать по рукам и сказать нет.

Кеша отхлебнул чай, стряхнул с пальцев крошки и оглядел кухню. До этого смотрел он по большей части на меня.

— Ты всё? — спросила, убирая со стола. Пирожные, которые он принёс, были слишком жирными и сладкими, но я всё равно съела два. Привыкла не отказываться, когда дают. Потом может и не быть.

— Давай помогу, — он поднялся и перехватил мои руки, забирая блюдца.