Она же Грейс

– Жаль, что пришлось оставить эту косынку: я так долго ее носила. Она матушкина. Нужно было снять ее с Нэнсиной шеи. Но Джеймс не разрешил мне ее забрать, и золотые сережки тоже. На них была кровь, но ведь ее можно отмыть.

– Вы убили ее, – шепчет Лидия. – Я так и думала. – В ее голосе, как ни странно, звучит восторг.

– Ее убила косынка. А косынку держали руки, – говорит голос. – Она должна была умереть. Плата за грех – смерть. Однако на сей раз умер еще и джентльмен. Все получили по заслугам!

– О, Грейс, – охает жена коменданта. – Я была о тебе лучшего мнения! Значит, все эти годы ты нас обманывала!

Голос радостно отвечает:

– Что за чушь! Да вы сами себя обманывали! Я не Грейс! Грейс ничего об этом не знала!

В комнате воцаряется мертвая тишина. Теперь голос мурлычет веселую песенку, словно жужжащая пчела:

– «О, расщелина в скале, спрячь меня скорей в себе! И пускай кровь и вода…»

– Вы не Грейс, – произносит Саймон. Несмотря на то что в комнате жарко, его бьет озноб. – Если вы не Грейс, то кто же вы?

– «В скале… Спрячь меня скорей в себе…»

– Вы должны ответить, – говорит Дюпон. – Я приказываю!

Опять тяжелая, ритмичная дробь, словно бы кто-то пляшет на столе в деревянных башмаках. А затем шепот:

– Вы не вправе приказывать. Вы должны сами догадаться!

– Я знаю, что ты – дух, – говорит миссис Квеннелл. – Духи могут говорить через людей, погруженных в транс, и пользуются нашими материальными органами. Этот дух говорит через Грейс. Но знаете, духи иногда лгут.

– Я не лгу! – восклицает голос. – Я выше этого! Мне больше не нужно лгать!

– Им не всегда можно доверять, – продолжает миссис Квеннелл, словно бы речь идет о ребенке или служанке. – Возможно, это Джеймс Макдермотт пришел сюда, чтобы запятнать репутацию Грейс. Обвинить ее во всем. Он умер с этим желанием в душе, а люди, стремящиеся отомстить, часто остаются на земном плане.

– Извините, миссис Квеннелл, – возражает доктор Дюпон, – но это не дух. Должно быть, мы наблюдаем естественное явление.

В его словах сквозит отчаяние.

– Я не Джеймс, старая мошенница! – кричит голос.

– Ну тогда Нэнси, – отвечает миссис Квеннелл, видимо, не обращая никакого внимания на оскорбление. – Они часто грубят, – поясняет она, – и обзываются. Некоторые очень злобные – это приземленные духи, которые не могут смириться со своей смертью.

– Я не Нэнси, дура ты набитая! У Нэнси ведь шея свернута, как же она может говорить? А какая славная была когда-то шейка! Однако Нэнси больше на меня не сердится, теперь она моя подружка. Теперь она понимает, что нужно делиться. Ну-ка, доктор, – говорит теперь вкрадчиво голос. – Вы ведь любите загадки. И уже знаете ответ. Я сказала, что это была моя косынка, которую я оставила Грейс, когда… когда… – Она снова начинает петь: «Так преданно очи ее просияли, что в Мэри…»

– Только не Мэри, – произносит Саймон. – Только не Мэри Уитни.

Слышится резкий хлопок, доносящийся, видимо, с потолка.

– Я сама велела Джеймсу это сделать. Заставила его. Я была там с самого начала!

– Там? – переспрашивает Дюпон.

– Здесь! С Грейс, где нахожусь и сейчас. Лежать на полу было так холодно и одиноко, и мне нужно было согреться. Но Грейс не знает об этом и никогда не знала! – Голос больше не дразнит. – Ее чуть было не повесили, но ведь это несправедливо. Она же ничего не знала! Просто я на время одолжила ее одежду.

– Одежду? – переспрашивает Саймон.

– Ее земную оболочку. Телесный покров. Она забыла открыть окно, и я не смогла вылететь! Но я не хочу причинить ей вред. Вы не должны ей об этом рассказывать! – Голосок теперь умоляет.

– Почему? – спрашивает Саймон.

– Вы знаете, почему, доктор Джордан. Или вы хотите, чтобы ее снова отправили в Лечебницу? Поначалу мне там нравилось: я могла говорить вслух. Могла смеяться. Рассказывать о том, что случилось. Но меня никто не слушал, – тихие всхлипы, – меня не выслушали.

– Грейс, – говорит Саймон. – Довольно фокусов!

– Я не Грейс, – уже менее уверенно отвечает голос.

– Неужели это вы? – спрашивает Саймон. – Вы говорите правду? Не бойтесь.

– Вот видите, – причитает голос. – Вы такой же, как все. Не слушаете меня, не верите мне, хотите, чтобы все было по-вашему, не хотите выслушать… – Голос замирает, и наступает тишина.

– Ушла, – произносит миссис Квеннелл. – Всегда можно почувствовать, что они вернулись в свою обитель. В воздухе после этого электричество.

Довольно долго все молчат. Затем доктор Дюпон выходит из оцепенения.

– Грейс, – говорит он, склоняясь над ней. – Грейс Маркс, вы меня слышите?

Он кладет руку ей на плечо.

Еще одна долгая пауза – слышится дыхание Грейс, теперь уже неровное, словно в беспокойном сне.

– Да, – отвечает наконец она своим обычным голосом.

– Сейчас я подниму вас на поверхность, – говорит Дюпон. Он осторожно снимает с ее головы вуаль и откладывает ее в сторону. Лицо у Грейс гладкое и спокойное. – Вы поднимаетесь все выше и выше – и вот выныриваете из пучины. Вы забудете о том, что здесь произошло. Когда я щелкну пальцами, вы проснетесь.

Он подходит к лампе, прибавляет света, а затем возвращается и подносит руку к голове Грейс. Щелкает пальцами.