Они боролись с коммунизмом. Т. 21

А наступавшей на шахскую столицу повстанческой армии оставалось до нее менее полусотни верст! Казалось, еще рывок, и над Тегераном взовьется красное знамя.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПОРЫВ И РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПРАГМАТИЗМ

Перспективы открывались неплохие – создание еще одной советской республики на Севере Ирана. Особых препятствий к этому не было.

Средняя Азия была советизирована и присоединена хотя и не без проблем, но, в общем, успешно.

А Иран на тот момент мало отличался от Бухары и Коканда. Прибавим нацвопрос – вряд ли курды, гилянцы, талыши и южные азербайджанцы отказались бы от собственных республик. Англия, как видим, сражаться до последнего за персидскую добычу не склонна, хотя успех энзелийского похода приводит красную конницу к воротам Индии.

Более того, как раз тогда у Британской империи начинаются серьезные проблемы, можно сказать, у себя дома – тяжелейший экономический кризис плюс конфликт в Ирландии.

В конце концов присоединять к будущему СССР Иран вовсе не обязательно – Тува, к примеру, стала частью Союза только в 1944 году.

Тем более в Европе как раз тогда возник целый выводок скороспелых государств – вроде вольного города Данцига или недолго просуществовавшей республики Фиуме.

Но То, что могло стать величайшим триумфом советской власти – особенно в ситуации неудачного польского похода, кончилось ничем.

Руководство большевиков, более всего озабоченное хозяйственной разрухой и положением на польском и врангелевском фронтах, после варшавской неудачи, что называется, «обжегшись на молоке, дуло на воду», опасаясь завязнуть в Персии.

При этом во вполне циничном духе геополитики рассматривая «советскую революцию» на Востоке главным образом «как важнейший предмет дипломатического товарообмена с Англией».

Как раз тогда в Лондоне начались переговоры о восстановлении отношений между РСФСР и Великобританией, что ставилось последней в прямую зависимость от обязательства Совнаркома отказаться от военных операций в Персии и вообще «сеяния смуты» в Малой Азии, Афганистане и Индии.

А в своей статье в «Известиях» член ЦК Карл Радек без обиняков сообщал, что «если бы английское правительство на деле заключило с Советской Россией мир», отменив экономическую блокаду, «то советское правительство, наверное, не отказалось бы от роли посредника между Англией и персидской революцией».

Фактически Лондону намекали на желание «сдать» Персидскую советскую республику в обмен на нормализацию отношений.

Просьбу Орджоникидзе о посылке в Энзели подкреплений – по его словам, «при наличности полутора тысяч штыков возможно занятие Казвина и даже Тегерана» – Политбюро ЦК решительно отклонило.

И, наконец, подвел человеческий фактор, приводивший большую часть революций к краху. Персидские мараты и робеспьеры оказались явно не на высоте положения. «Правительство… бессильно что-либо сделать, оно не имеет ни средств, ни авторитета.

В персидских массах нет никакого энтузиазма, отсутствует воля к борьбе, все объято пассивностью и страхом Эхсанулла, по-видимому, дегенерат, опиоман, неврастеник. Он меньше Кучека, который сам отнюдь не является сколько-нибудь солидной фигурой, могущей объединить вокруг себя действующие революционные элементы

Вся наша работа в Персии, начиная с Раскольникова, сплошное недоразумение. Для дальнейшего либо почетный уход, либо движение вперед на Тегеран», – докладывает в Кремль полпред Шота Элиава.

Тем временем 10 июля под влиянием советников Буду Мдивани и Анастаса Микояна ЦК ИКП принял с решение –свергнуть Кучек-хана и его правительство как «переставших быть вождями национально-освободительного движения». Узнав о заговоре, вождь дженгелийцев решил добровольно устраниться от власти и вернуться в лес, где намеревался пересидеть опасный момент.

К утру 31 июля Решт был взят без единого выстрела.

Власть перешла в руки возглавляемого левым дженгелийцем Эхсануллой «Революционного комитета Ирана».

Впрочем, все эти успехи не повлияли на скептическое отношение Москвы к новоиспеченной республике. 20 августа Троцкий телеграфировал в Баку: «Не может быть речи об отвлечении сил с Кавказа на Восток, так как центральная задача Республики разбить Врангеля».

«В Гиляне нет широкого революционного движения, а есть только ненависть к англичанам, оставившим Решт исключительно благодаря появлению в Энзели военморов Раскольникова. +Без крупной нашей помощи на первое время трудно дело двинуть вперед», – сообщает Орджоникидзе.

Одна дивизия Красной армии могла бы изменить всю ситуацию, но этой дивизии на важнейшем в перспективе направлении не нашлось.

БЕССЛАВНЫЙ ИТОГ

Тем временем шах Ахмад – а фактически его военный министр и будущий шах Реза-Пехлеви – собрался с силами и контратаковал, отбив Персармию от Казвина. Как выяснилось, первоначальные легкие успехи расслабили революционеров, а потом и разложили. Тем более войско представляло собой вчерашних партизан или даже примкнувших к движению разбойников.

Началось паническое отступление, и 22 августа пал Решт.