Они были мелкие и золотокрылые

– Вы не могли бы вы… – обратилась она к юноше с кустистыми бровями, он тот час вытянулся в струну и по-собачьи заглянул в глаза, – Кхм. Не могли бы вы вести себя…. Ну… как обычно.

Лицо юноши удивлённо вытянулось.

– Я чем-то не угодил госпоже?

– Нет, нет, всё замечательно! Только не надо вот этой «госпожи». Я не госпожа, понимаете, и мне очень неловко, когда…

Юноша огляделся по сторонам, наклонился к ней и тихо проговорил:

– Но в «Буль-Буль» приходят именно, чтобы почувствовать себя госпожой. Если вы хотите обратного, сходите в «Кардинал», клуб из нашей сети, там официанты величественны и даже надменны.

– Занятно… – выдавила из себя Дора.

– Если госпожа больше ничего не желает… – юноша вернул себе раболепный вид.

– Нет, вы свободны, – быстро отмахнулась Дора и плюхнулась на подушки.

Рядом засмеялась Зоя.

– Да расслабься ты, подруга. Мы заслуживаем того, чтобы немного побыть госпожами.

– Дело не в этом, просто… Не знаю, как тебе удаётся здесь расслабиться, – Дора кричала до хрипоты, перекрикивая бьющее по ушам «тынц-тынц». – Здесь же даже поговорить нельзя.

– Именно! Лучшее место, чтобы забыть обо всём и погрузиться в транс, – Зоя как-то умудрялась говорить, не повышая голоса. – Может, тебе нужен новый коктейль? Официант!..

– Нет, стой, – Дора ухватила её за руку. – Я ещё старый не выпила. Да и не помогают они мне, только башка трещит потом. Знаешь, что меня по-настоящему расслабляет? Когда я наедине с Пряником. Сейчас на новой квартире я это поняла особенно остро.

– Опять ты за своё занудство… Официант, нам ещё по коктейлю.

Юноша с кустистыми бровями возник, поклонился, лизнул Зоину руку и исчез в розовом дыму. За соседним столом в густом тумане троица пьяных матрон ножом срезали с другого официанта тельняшку и, судя по раззявленным ртам, ржали, как кобылы. Напротив парочку девушек-официанток заставили подползать к столику на коленях и целовать руку двум бугаям-«господам».

Фу, тошнит!

Нет, уж. Лучше дома. С Пряником.

Когда зажужжал слимфон, Дора с облегчением вскочила. Можно выйти на улицу, на свежий воздух и ответить на звонок!

Лишь секунду спустя она поняла, что для звонков, вообще-то, уже поздновато. А ещё через миг увидела чёрный конвертик на экране.

Она показала письмо Зое, подхватила пальто и устремилась к выходу из клуба.

Подруга нашла её через пятнадцать минут за углом «Буль-Буля», у накренившегося к озеру носа корабля.

– Что-то случилось? – она достала сигарету.

– Мать в больнице. Брат прислал сообщение, ещё днём забрали, он только сейчас получил «добро» на письмо.

Переписка и звонки между разными полосами разрешались лишь в крайних случаях, требовали запроса в Аколитус и, даже если она пропускала, тщательно проверялись людьми.

– Я должна ехать, – выдохнула Дора.

– Но… Тебе завтра на смену.

– Я вернусь. Больница на нулевой полосе, рядом с Межпланетным университетом. Это недалеко, – она усмехнулась. – Ближе, чем до моей третьей, по крайней мере. Напишу Рите, что опоздаю. Отработаю потом. Это же моя мать!

Зоя раздражённо бросила сигарету на землю, топнула, умудрившись проткнуть её каблуком.

– Ладно. Поехали. Кажется, я знаю, где это.

– Но… Ты за руль собралась? Ты же пила!

– Не впервой. А позволь спросить, моя дорогая, как иначе ты думала добираться?

Дора мотнула головой.

– Я ещё не успела об этом подумать…

Зоя коротко хохотнула и пошла к флаймобилю.

По дороге Дора залезла в Сеть и изучила всё, что было по теме больниц и лечения в случае, если больной и его близкие живут на разных полосах. Узнала много интересного, после чего умудрилась задремать. И потом долго моргала совой, когда Зоя высаживала её у ворот больницы, указывала на входную дверь, бодро прощалась и что-то ещё говорила вдогонку.

Дору бил озноб, когда она, стряхивая остатки сна, шла по широкому вестибюлю и потом, когда дрожащими пальцами вбивала на панели бот-администратора имя матери. На табло высветились номер палаты, схема прохода к ней, список лекарств – выданных и рекомендованных, рекомендации по питанию и диагноз: острая язва желудка.

Во времена, когда куча людей умирает от неизвестных новых вирусов, мать умудрялась гробить себя допотопной язвой!

Дора с большим облегчением сняла клубные туфли и пальто, вручила всё это бот-администратору и надела мягкие больничные тапочки, выданные им же. Затем поднялась на второй этаж, прошлась по коридору.

Табло над дверью мягко светилось синим, показывая четыре схематические кровати, лежащие на них фигурки и буквы «z-z-z» над ними, а чуть сбоку – дверь и шагающая за ней фигурка. Это означало, что мать и её соседки по палате сейчас спят, зато не спал лечащий доктор в комнате в конце коридора. Дора прошла к нему.

Худой молодой мужчина с вытянутым лицом и усталыми глазами сказал, что наутро запланирована операция, но в целом волноваться не о чем.

– Я хочу купить для матери все необходимые лекарства.

– Но ей уже выдали препараты по программе поддержки людей с третьей полосы.

Дора глубоко вздохнула и выдохнула, задавив в зародыше рвущееся наружу: «Мать твою!»