Они были мелкие и золотокрылые

– Разве это последний автобус? Уверен, завтра будет другой. А может, даже и сегодня. Вы ничего не потеряете, если уделите мне немного времени. Вдруг мы вместе всё-таки что-то придумаем? А нет, значит, сядете на свой автобус.

Рыжеволосая задумалась. В утренней дымке прорезался свет фар. К ним по узкой парковой дороге приближалось что-то большое, серое и тарахтящее.

– Это – не последний автобус, – Гандз протянул девушке руку.

Она ещё раз обернулась на фары и едва заметно кивнула.

Он увёл её в некое подобие ресторана на окраине парка. Во всяком случае, из всех встречавшихся ему здесь забегаловок эта была самой приличной. Даже еда натуральная попадалась.

Гандз заказал себе кофе с печеньем, а девушке – омлет из натурального яйца, травяной чай и шоколадную пироженку.

– Вообще-то, – тихо сказала она, ковыряя омлет вилкой, – следующий автобус только через неделю. Рейс до обочины не слишком популярен.

– Но для чего же вам понадобилось туда ехать? Стирать собственную личность?

– У меня её и так уже считай нет. Никого здесь не осталось. Мои родители и брат работали на заводе на нулёвке, в их цеху случилась авария и… – она больше не плакала, говорила глухо и бесцветно, а потом и вовсе надолго замолчала. Прожевала омлет. Отпила чай. Продолжила. – Сказали, что авария произошла по их же вине, а потому родственникам не полагается никаких компенсаций, – она криво усмехнулась. – Ещё и с меня штрафы списали. У меня нет работы, нет образования. Я собиралась поступать, но теперь все деньги ушли на похороны. Мне даже за жильё нечем платить. Всё равно так или иначе вышлют на обочину, чего ждать?

– Но не всякая же работа требует образования.

– В салоны на четвёртый участок пойти? Нет уж, не хочу. Лучше уж стирание с забвением. И быстрая смерть от токсичных отходов.

– Помилуй, почему же в салоны? Ты можешь устроиться хотя бы официанткой. Временно. Найти более дешёвое жильё. Зачем же сразу – на обочину? И к слову о салонах… Их и на обочине хватает в избытке. И красивых девушек обычно загоняют именно туда, а не на отходы. Вот только там они совсем бесправные. Со стёртой-то личностью. Впрочем, говорят, их даже стирают не до конца. Чувства вроде стыда, там, всякие оставляют. Чтобы развлекаться было интереснее. Живые игрушки для извращенцев, которых даже на четвёртые участки не пускают.

– Я… – девушка смотрела на него большими круглыми глазами. – Я себя изуродую. Я…

– Да послушай же ты!

– Нет, это вы послушайте! Кому нужны официантки?! Всё автоматизировано. Работает, конечно, криво, но владельцам кафе проще найти на свалке бот-гарсона и чинить его до бесконечности, чем платить живой официантке! Думаете, я не пыталась?

– Когда погибли твои родные?

– Месяц и одну неделю назад.

– И ты так быстро сдалась? Завернулась в простыню и поползла к отходам? Посмотри, даже в этом кафе нас обслужил живой официант. Пусть даже за барной стойкой – бот-бармен.

– Вот именно. Один официант у них уже есть, а второй не нужен. Я узнавала. У меня нет времени. У меня не осталось денег. Сама я не смогу, а на отходах… – она вдруг скривилась и тряхнула головой.

Видимо, вспомнила об извращенцах.

– Давай так, – сказал Гандз. – Я выдам тебе кредит. Хватит на пару месяцев. И подскажу, куда подать заявку на получение работы. Если где-то появится свободное место официантки, с тобой свяжутся в числе первых.

Гандз потянулся к личной карте.

– Я… Я не могу. Я вас даже не знаю.

На лице так и читалось: вдруг ты очередной извращенец?

– Прошу прощения, забыл представиться! Как же я мог? Вот, что делают с сильными мужчинами женские слёзы. Юрий Гандз, – он протянул девушке руку. – А вас как зовут?

– М… Мари, – выдавила она.

– Отлично, Мари. Теперь, когда мы знакомы, ты примешь от меня помощь в кредит?

– Но… Вы же совершенно меня не знаете. Вдруг я просто исчезну с вашими кредитами?

– Мы сию же минуту заполним с тобой анкету и отправим запрос на работу. Ты укажешь меня в качестве поручителя. И, когда тебе предложат рабочее место, я буду об этом знать. Когда ты устроишься на работу, я буду об этом знать. А если не устроишься, – Гандз развёл руками, вскинул брови и «страшно» выпучил глаза, – найду тебя на обочине и там уж сниму свою плату сполна!

Мари не выдержала и рассмеялась.

– Но, – Гандз откинулся на спинку стула, – уверен, до этого не дойдёт. Иначе, ты бы уже сегодня тряслась в своём жутком автобусе.

Мари смерила его долгим взглядом.

– Почему вы мне помогаете? То есть… Мало ли на свете плачущих девушек. Мало ли их уезжает на обочину. Вы же не всем на выручку бросаетесь? Или всем? Но тогда бы у вас уже и кредитов не осталось…

– Не всем, конечно. Хотя и хотелось бы, но… – Гандз задумался.

Как объяснить ей про фонтаны? Как показать мир глазами удивительного золотокрылого существа?

Он вздохнул.