Они были мелкие и золотокрылые

Странная дружба домашней хорошей девочки и беспризорного мальчишки длилась уже месяц. Однажды Матильда увидела, как жадно её новый знакомый всматривается в грибы, выкопанные хрюмом, и сказала:

– Хочешь, приходи к нам иногда обедать. Мама с папой мне разрешат.

Да, подумал Эльфёнок, свинью же разрешили оставить. Свиньёй больше, свиньёй меньше… Два раза, впрочем, он на обед зашёл. Втайне от Горелого. Родители, и правда, не возражали – во всяком случае, вида не показали, напротив, сокрушались, какой же он для своих лет низкорослый и тощий. А вот брат Матильды ходил за ним по пятам и пялил зенки, словно дырку хотел продырявить.

– Слежу, как бы ты не спёр чего, – сказал потом сквозь зубы.

Прямо так и сказал.

Не то, что бы Эльфёнок никогда ничего не крал… Но не в доме же, где его накормили настоящим мясом на косточке и с подливой, огромной миской с рассыпчатой пахучей кашей и ещё чем-то сладким.

Не в доме, где живёт Матильда.

Хотя, живи там один её брательник, ух, бы он…

– Извини. Не хочешь отвечать, не надо.

Эльфёнок мотнул головой. Задумавшись, он успел забыть, что Матильда задала вопрос. Что она там спрашивала? Про уши? Они у него слегка заострённые. Как у мигов, только у тех ещё и раздвоенные.

– Все говорят, что они у меня от папки. Уши.

– А кто твой папа? Миг?

– Я не знаю.

– А тебе и правда тринадцать лет будет?

– Да. И не будет, а было позавчера. Я просто расту плохо, потому кажется, что мне меньше. Так Рихаль сказал.

– Постой, как это – позавчера было? И ты молчишь?!

Эльфёнок пожал плечами.

– Ну, было и было…

– Но как же! Это же праздник. Это же… На день рожденья всем подарки дарят. Тебе… – она вдруг запнулась и заговорила тише, – тебе что-нибудь подарили?

Эльфёнок ковырнул носком землю.

– Рихаль книжку притащил. А Горелый пообещал не выгонять из банды. Так что, всё путём.

– Если б я только знала… Скажи, что ты хочешь? Но… только не очень большое.

– Та ничего я не хочу от тебя. Хотя… мне вот всегда интересно было, что за яблоня у тебя во дворе? Почему она такая красная, даже листья?

– О, это ещё не красная! Ты не видел наш сад в Милимилле. Это миговский посёлок, у нас там есть домик для отдыха. И там земля другая, не такая, как здесь, у людей. У них большинство деревьев – с зелёными листьями, не то что наши – серые… А листья у таких яблонь просто алые. Сами яблоки большие и тоже красные, даже мякоть.

– Да ну, врёшь!

– Кто? Я?

– А посмотреть можно?

– Ну… Я думаю, в честь твоего дня рождения можно съездить в Милимилль. Я и сама соскучилась по саду. Мы давно там не были. Здешняя яблоня совсем не такая, хотя саженец – из того же сада. Не получается у людей так выращивать. А сад не так и далеко. Мама с папой…

– Разрешат. Я в курсе.

– Нет, боюсь, как раз-таки одну и не отпустят. Но если мы быстро обернёмся… Только Пирожка домой заведём!

* * *

Совместный ужин – фраза очень громкая.

Миги разместились за одним круглым столом, люди – за другим. Доан же предпочёл уединиться с бокалом коньяка на балкончике. В ресторанном зале приглушили свет, играла тихая музыка, напоминающая земного Шопена.

Иногда слышалась чья-то реплика – с одной или другой стороны. Внизу, на улице, бродило несколько проституток.

А она сидела напротив. Доан видел её через балконное стекло. Матильда Грант слегка припозднилась к ужину, избавив его от необходимости официального приветствия, и теперь сидела за столом рядом с Виктором, выпрямив спину, мягкий свет бра подсвечивал её кожу. На ней было тёмно-бордовое бархатное платье, украшенное каменьями, волнистые чёрные волосы убраны в высокую причёску, лишь несколько прядей струится по шее.

Она смотрела на Доана.

Потом поднялась и двинулась к балкону.

Доан тоскливо прикинул, успеет ли выскользнуть прочь, но тут же отогнал эту мысль. Не мальчишка ведь уже.

Скрипнула балконная дверь.

– Здравствуй, Доан.

– Добрый вечер, сударыня, – он слегка отсалютовал ей бокалом.

И прищурился, разглядывая проституток. Кажется, среди них есть и Рита. Надеются на улов среди офицеров? Всех мастей…

– Ты избегаешь меня?

– Как можно, сударыня. Вы сами изволили опоздать к ужину.

– Доан, ты всё ещё злишься на меня? – она попыталась взять его за руку. – Спустя семнадцать лет?

Доан поймал через стекло озадаченный взгляд Виктора.

– По-моему, ваш брат не в восторге от нашей беседы.

Матильда раздражённо отмахнулась.

– Виктору пора понять, что я не его собственность. Он хочет, чтобы я уделила внимание офицерам мигов. Говорит, они очень ценят красоту человеческих женщин…

Доан фыркнул.

– Это верно. По их мнению, женщины – самое красивое, что есть у людей, способных угробить любую красоту. Но неужели ваш брат не мог раскошелиться на более-менее приличную шлюху? Могу посоветовать одну.

– Вы хам, – флегматично ответила Матильда. – Брат не просил меня ложиться с ними в постель, просто – очаровать. А я, между прочим, согласилась на это и приехала, чтобы увидеться с вами… с тобой.

– Вы напрасно так сильно рисковали собой ради встречи с безродной дворнягой.

– Доан, мы были детьми! Я испугалась, я считала, что должна защищать брата!