Они были не одни

Это зрелище напомнило Гьике старую сказку про дракона, которую ему в детстве рассказывала бабушка:

«В те времена, как и ныне, жили и кьяхи и беи!.. И жил в те времена посреди озера дракон — огромный змей, величиной с гору; пасть у него была шириной с пещеру в Косорнике; зубы — как колья в изгороди. Этот дракон каждое воскресенье съедал двух девушек и двух юношей из села — двух невест и двух женихов, — таких красивых, ну, просто загляденье! Полакомившись этими двумя парами, дракон позволял крестьянам — один только раз в неделю — набрать маленькое ведерко воды! Так и повелось: молодых и сильных дракон пожирал, а старики и дети, изможденные, похожие на скелеты, бродили по селу, изнывая от жажды. И это продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день в селе не появился герой, который сказал: «Я убью дракона!» И в самом деле, он совершил этот подвиг. Едва он убил дракона, как из земля забили родники, заструились ручьи, и в селе появилось столько свежей, чистой воды, что ей никогда не иссякнуть! И крестьяне — эти живые скелеты — забыли о прошлых невзгодах, примирились с утратой родных, которых сожрал у них дракон, и, обезумев от радости, с пением и плясками устремились к ручьям и ключам и пили, пили свежую, чистую воду, пока полностью не утолили жажду! С тех пор в селе началась новая жизнь. Избавившиеся от дракона крестьяне стали возделывать поля, строить дома, хорошо одеваться, полюбили труд, полюбили друг друга, наслаждались жизнью. А великий герой, освободивший их, остался в неизвестности. Это был такой же крестьянин, как и они, только более мужественный, с бесстрашным сердцем. Он жил среди своих односельчан, работал, ел, пил, развлекался, но никому не рассказывал, что он совершил. Однако в сердце своем он гордился содеянным подвигом, чувствовал себя великим, подобно горе, ибо это он освободил село от дракона и один совершил геройский подвиг…»

Вспомнил эту сказку Гьика, и само собой напросилось сравнение: дракон — это бей, село, где свирепствовал дракон, — его родное село Дритас, а герои, убившие дракона, — это он с Бойко. Языки пламени, густой дым — это черная душа бея.

От объятой пламенем башни бея осветилось все село.

— Так светло у нас в селе будет всегда, когда из него исчезнут беи! — прошептал Гьика и полной грудью вдохнул воздух наступающего утра.

Великую радость ощутил он в сердце, радость, подобную той, какую некогда чувствовал герой старой сказки, умертвивший дракона.

«Прав был Али, когда утверждал, что нет большего счастья, как служить народу и приносить себя в жертву ради блага народного!» — с любовью и благоговением вспомнил он своего учителя в это раннее утро, утро его победы.

Обуреваемый радостью, он смотрел на горящую башню, вокруг которой толпились крестьяне. Они напомнили ему тех самых крестьян из сказки, которые с пением и плясками устремились к забившим из земли источникам и пили из них, пока не утолили своей давнишней жажды… А эти крестьяне — разве они не радуются бедствию, которое постигло их дракона — бея?

Все жители села поднялись на ноги и с ведрами в руках бросились тушить пожар. Гьика и Ндреко тоже пошли туда.

Было безветренно, и поэтому ни одна искра не попала на крыши хижин Шоро и Зарче.

Когда окончательно рассвело, стало ясно видно, какие разрушения причинил пожар: комнаты, где находились мешки с зерном, антресоли над ними и часть крыши — все это сгорело дотла. Уцелела лишь задняя часть башни, потому что подоспевшие крестьяне, понукаемые рассвирепевшими надсмотрщиками, сумели здесь справиться с огнем.

Леший, с взъерошенными волосами, с пеной на губах, с лицом, испачканным сажей, носился взад и вперед совсем обезумевший и ревел, как раненый бык.

— Что я теперь скажу бею?.. — и колотил себя по лбу.

Яшар проявил больше хладнокровия: не забыл дать распоряжения относительно обеда; сегодня угощение должно быть приготовлено на славу, так как к ним в Дритас для следствия о пожаре не замедлят пожаловать начальник общинного управления и окружной полицейский инспектор.

У Гьики сияли глаза: ведь ни одной искры не упало на крыши домов Шоро и Зарче, а поручение Али, которое было и его собственным долгом, выполнено полностью!

Мужчины собирались в небольшие группы, женщины оставались на порогах домов, детишки сновали вокруг пожарища. И все приглушенными голосами без конца шептались об этом удивительном событии.

— Вырвал бей у нас изо рта хлеб, но и самому не пришлось попользоваться!

— Отозвались волку овечьи слезы!

— «Завтра и ни днем позже все лошади и ослы, все телеги, какие только есть в селе, должны быть нагружены зерном и отправлены в Корчу!» — передразнил Лешего один из крестьян.

А другие, посматривая то на вытянувшуюся физиономию Лешего, то на сгоревшую башню, говорили между собой:

— Что ж! Нагрузим, пожалуй, ослов пеплом да сажей и свезем в Корчу. «Получи, бей! Вот тебе твой урожай!» Ха-ха-ха! — посмеивались они себе в бороду.

Гьика все слышал, все видел и испытывал чувство радости и гордости. Ах, как бы ему хотелось забраться на обгоревшую крышу башни и оттуда крикнуть всем: