Они были не одни

— Пропали мы теперь!

— А, подлая баба! Вот ты теперь как запела! Думала, обманешь нас, хотела, чтобы все осталось шито-крыто!.. — набросился на нее с руганью Леший, в то время как старший лесничий с торжествующим видом снова извлек из сумки свою тетрадку для составления протокола.

В это время в сарай прибежал и сам Эфтим.

— Господа хорошие! Я шесть раз ходил к начальству, чтобы позволили срубить деревцо, а мне все велели приходить завтра да завтра… В прошлом году я и в Шён-Паль ездил, к вашему главному, и там ничего не добился! А вы посмотрите, что с домом стало? Крыша того и гляди обвалится, как-нибудь ночью придавит нас всех во сне. Вот я и срубил эти три тоненьких стволика, чтобы хоть немного ее подправить. Ни для чего другого! Но не успел еще… И сложил их здесь под соломой. Вот и все дело! — пытался как-то оправдаться Эфтим, с отчаянием показывая рукой на крышу своей хижины, напоминавшую шатер, растрепанный бурей.

Но представителя власти такие объяснения не умилостивили. Он составил протокол и подписался. Неграмотный Эфтим приложил палец. Когда лесничие уходили, он не мог сдержать своего возмущения:

— Другие рубят лес, и вы им ничего не говорите… А из меня за каких-то три прутика готовы всю душу вымотать! Хороша справедливость, нечего сказать!..

После обеда лесничие отправились в лес, чтобы обнаружить устроенные там крестьянами хранилища листвы. И действительно скоро на них наткнулись.

К вечеру они вернулись в село. Дело ясное: все крестьяне заготовили себе листву, кто больше, кто меньше. Сколько раз говорили крестьяне старосте и кьяхи, что, если им не запастись на зиму листвой, вся скотина передохнет с голоду. Но до сих пор не получили никакого ответа. Что же с них теперь спрашивать?

Представители власти расположились в доме у Рако Ферра. Пили и ели самое лучшее, что было в Дритасе. Только пойяк, поднося одному яйца, другому бюрек, время от времени шептал, словно сожалея о крестьянах:

— Нехорошо, нехорошо! Как они теперь выпутаются, одному богу известно!

Эфтим, Нело и другие, у кого были обнаружены бревна, отправились к сельскому старосте и слезно умоляли помочь им. Ходили они и к Рако Ферра. Но тот только пожимал плечами и с деланным состраданием отвечал:

— Теперь все в руках божиих! Плохо ваше дело… И не придумаю, какой здесь найти выход… Очень мне вас жалко, очень. И зачем только черт вас попутал?..

Прошла ночь, наступило утро. Лесничие заснули поздно, а проснувшись, сразу же приступили к следствию. Крестьяне, пойманные с поличным, как шутливо заметил своим друзьям Рако, один за другим входили в комнату и в позе приговоренных к смерти останавливались перед сидевшим у стола старшим лесничим. Это был человек высокого роста в расстегнутом пиджаке и брюках из солдатского сукна, обутый в альпийские ботинки. Полный его титул гласил: «управляющий государственным лесным хозяйством». Так вот, этот господин управляющий окидывал подходящих к нему крестьян грозным взглядом.

После допроса крестьяне возвращались во двор, ломая себе голову, как бы им выпутаться из неприятного положения. Некоторые подходили к старосте, некоторые к Рако и о чем-то с ними шептались:

— Поговори, пожалуйста, с лесничими; может, как-нибудь удастся замять дело! — просили они Рако.

— Правда, дело дрянь, и не только для вас, но и для всего села. Всех потянут в суд, потому что установлено, что каждый из вас воровал листву. Теперь не оберешься хлопот, — спокойно отвечал Рако, покуривая трубку.

А староста повторял его слова и для пущей убедительности горестно разводил руками, как бы призывая небо помочь несчастным.

— Помоги нам, Рако, придумай что-нибудь! — просили крестьяне.

Рако вернулся в дом и вступил в дружескую беседу с лесничими и с Лешим, представлявшим интересы бея.

— Сам придумай, как лучше! Ясно, чем больше, тем лучше! — обратился к Рако старший лесничий и, обнажив в торжествующей улыбке зубы, добавил: — Ну, созывайте их!

Рако Ферра засмеялся и вышел во двор; как только он переступил через порог, лицо его снова приняло печальное выражение.

— Ну, Эфтим, я ведь говорил: они дорожатся — меньше чем за наполеон не соглашаются!

Эфтим побледнел:

— Целый наполеон! Если даже продам теленка, столько не наберу…

— Ничего не могу поделать! Впрочем, попробую попросить их еще раз, может, немного уступят! — и, вселив этим в Эфтима маленькую надежду, Рако подошел к Нело и, отведя его в сторону, тихо сказал:

— Или полнаполеона, или тебя потащат в суд! Одно из двух!

— Помилуй, Рако! За какое-то несчастное бревнышко заплатить ползолотого наполеона?

— А я-то что могу поделать? Я человек маленький. Так они решили. Впрочем, пойду попробую попросить еще раз!

Таким же образом Рако переговорил с глазу на глаз с Ничо, Калешем и другими.