Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный

— Виноваты не они, — Паркер, как завороженный, смотрел на капли крови. — Виноваты их родители. Они едут сюда, даже не зная языка. Что хорошего мджно от этого ждать?

— У моего отца был такой дремучий акцент, что не вырубить никаким топором, — сказал Бирнс. — Так при чем здесь…

— О ком вы говорите, лейтенант? — спросил репортер, стоявший по ту сторону заграждения. — О подростках?

— Ничего интересного для прессы. .

— Вы думаете, что сегодняшние подростки будут похожи на Пепе Мирандо?

— Я думаю не об этом.

— А о чем, лейтенант?

— Я думаю о человеке, истекающем кровью на этой пожарной лестнице, о человеке, который, наверное, вот-вот умрет. Я думаю о том, что мне нужно забрать его оттуда, пока есть хоть малейший шанс спасти ему жизнь. А еще я думаю, что вам следует убраться отсюда, пока я не ограничил доступ для всех репортеров.

— Не надо раздражаться по пустякам, — ответил репортер. — Собственно говоря, я хочу сделать из этой истории политическую карикатуру.

— Что? Может, вы думаете, что здесь разыгрывается цирковое представление? Карикатуру на Мирандо? Карикатуру на Фрэнка Эрнандеса, который, может быть, уже мертв?

— Жизнь — довольно дешевая штука, лейтенант.

— Вы так думаете? Тогда сделайте карикатуру на свою ослиную голову! А заодно оставьте меня в покое! — сердито произнес Бирнс, направляясь к машине.

— Надо же, ка\ он быстро закипает?! — репортер» удив-¹ ленно поднял брови.

— Этот человек работает здесь уже давно, — произнес Паркер. — Это не самое подходящее место для политического шоу. .

— Я всего лишь хотел выяснить кое-какие факты относительно Мирандо, вот и все, — ответил репортер. — У каждого своя работа.

— Факты относительно Мирандо? — переспросил Паркер. — Оглянись вокруг себя. Мирандо всего лишь конечный продукт. И совсем не обязательно приходить сюда, чтобы узнать его. Просто, парень, вглядись внимательнее во все происходящее вокруг. На каждой ступени развития есть свой Мирандо. — Паркер глубокомысленно кивнул головой. Сказав это, он направился вслед за Бирнсом к патрульной машине.

Томми и Ли’л Киллер увидели Куха в тот момент, когда он выходил из-за угла.

— Эй, Томми, — произнес Фил. — А вон один из них.

— Один из кого?

— «Латинских кардиналов». Господи, если полицейские заметят эту рубашку…

— А ты позови его, — сказал Томми.

— Для чего?

— Предупредить. Хочешь, чтобы полицейские схватили его?

— Кого это волнует? Просто он ничтожество.

— Ничтожество или нет, я не люблю, когда полицейские ведут в счете. Позови его!

Пожав плечами, Фил крикнул:

— Эй, парень! Эй, ты!

Кух, который отыскивал в толпе Зипа и ребят, остановился как вкопанный, узнав знакомые' рубашки, не зная, что предпринять.

— Поди сюда! — крикнул Фил.

Кух осторожно подошел к ящику.

— Вы звали меня?

— Да. Как тебя зовут?

— Меня?

— Кого же еще? Я забыл твое имя. Повтори еще раз.

— Кух.

— А, Кух, вспомнил, — кивнул головой Фил. — Знакомься. Это Томми Ордиж — главный советник по военным вопросам в «Королевских гвардейцах». Сейчас он даст тебе хороший совет.

— Какой совет? — с подозрением спросил Кух.

— Совет про твой привет, — рассмеялся Фил.

— Перестань паясничать, — предупредил его Томми. — Кух, тебе нужен совет?

— А кто поясничает? Любитель гоночный…,

— Заткнись!

— Я только…

— Заткнись!

Фил замолчал. Сунув руки в карманы, он сердито посмотрел на Томми.

— Так тебе нужен совет? — не унимался Томми.

— Смотря какой.

— Дельный. Я к тебе просто хорошо отношусь. — Он сделал паузу. — Сними свою фиолетовую рубашку.

Замешкавшись, Кух произнес:

— Не понимаю.

— Я даю тебе дельный совет. Спрячь подальше свою рубашку.

— Для чего? — прищурился Кух. — Чтобы рассказать всем, что поставили на колени «Латинского кардинала?»

— Что?

— Что слышал.

— Не думай, что ты умнее всех, — произнес Томми. — Мне что, делать нечего, как?..

— Если он сам не понимает — нужно прочистить ему мозги, — посоветовал Фил.

— Вам никогда не получить трофея от меня, — пообещал Кух.

— Послушай, — начал терпеливо объяснять Томми. — Если ты не снимешь эту рубашку…

— Рубашку я не собираюсь снимать. И не вшивым «Королевским гвардейцам» указывать мне, что носить.

— Видел? — сказал Фил. — Что я тебе говорил? Пусть это ничтожество сам…

— Погоди, Фил, — вмешался Томми. Глаза его стали стальными, а в голосе появились металлические нотки. Внимательно посмотрев на Куха, он сказал — Прикуси язычок, малыш, понятно?

— Как бы не так, — ответил Кух. Ему самому $ще было неясно, боится он их или нет. В принципе бояться ему было нечего, — ведь за поясом запрятано четыре револьвера. Какая-то сила толкала его вступить в конфликт с этими парнями из самой жестокой банды в округе. И все же он не мог признаться, что им правит страх.

Томми спрыгнул на землю.

— Ты слишком много мелешь своим паршивым языком, — произнес он.

— Лучше следи за своим языком, — ответил Кух.

— Ты так и нарываешься на грубость. И вообще, твой день будет считаться оконченным, если мы, к примеру, не сломаем тебе руку, а, малыш?

— Может, прекратите этот базар? Я спешу.

Томми преградил дорогу Куху.

— Стоять на месте!