Они сошлись, как лёд и пламень... (СИ)

Может быть Катон действительно знает ещё растения, которые неизвестны жителю Дистрикта-12, да и к тому же, на Играх я узнала про несколько новых видов трав, которые больше полугода не могу внести в книжку.

***

Когда мы вернулись домой, небо окрасилось в багряный цвет, провожающего последние лучи уходящего на ночь Солнца. Если и завтра будет также палить, то я, не задумываясь, пойду с Катоном на озеро. Не была там с прошлого лета, а Уильямс ещё даже не догадывается о существовании такого места. Пора исправлять эту небольшую недосказанность. Думаю, ему там понравится, также как нравится этот водоём мне.

Но сейчас, мы отдыхали в гостиной, смотря какой-то сопливый фильм про запретную любовь миротворца к разукрашенной капитолийке. И если я хотя бы пыталась разобраться в запутанном сюжете, лёжа у Катона на коленях, то он в открытую игнорировал телевизор, сконцентрировав всё внимание на моих волосах, которые не переставая перебирал и гладил.

Порой, я не понимала эту странную манию, но это необычное пристрастие доставляло Катону невероятное удовольствие. Его воля, и он бы сидел так сутки напролёт, но я частенько отключалась от этой ласки, а если нет, то моего терпения хватало не больше чем на полтора часа.

Во всяком случае, в такой позе я лежала уже более тридцати минут, отчего у меня затекла шея. И когда я попыталась устроиться поудобнее, то даже не поняла, что толком произошло. В какой-то момент Катон просто судорожно и шумно вздохнул, прекратив развлекаться с моими волосами, и вмиг вскочил с дивана, почти бегом отправляясь к лестнице.

Я, ничего не понимая, медленно последовала за ним на второй этаж. Сначала заглянула в спальню, но быстро убедилась, что его там нет, и пошла в ванную. Дверь была открыта, а свет горел. Я застала сидящего на полу и облокотившегося спиной к холодному кафелю Катона, который нервно сжимал и разжимал кулаки, как это бывало с ним в приступах гнева.

Поняв, что он не один, Уильямс резко встал, возвышаясь надо мной на добрую голову. Парень до сих пор шумно дышит, лицо облито водой, из-за чего по щекам стекают крупные капли, приземляясь на футболку. На мгновение даже померещилось, что мои любимые льдисто голубые глаза потемнели сразу на несколько оттенков и сейчас были похожи на пару сапфиров, жадно всматривающихся в меня.

Катона, казалось, захлестнуло. Он мгновенно прижал меня к стене и впился в губы требовательным поцелуем, сминая мои уста, стараясь насытиться. Уильямс изучал верхний ряд зубов, то и дело сталкиваясь с моим языком. Достаточно скоро, он переместился на лицо, покрывая непрекращающимися поцелуями лоб, глаза, щёки, нос, уши.

– К чёрту всё! – прорычал Катон, мне в шею, потеряв тот зыбкий контроль над собой.

Парень провёл ледяными ладонями по моим бёдрам, заставив кожу покрыться мурашками, и в этот же момент с лёгкостью подхватил на руки, будто бы вместо меня была пушинка, отчего моё сердце пропустило пару ударов. Я крепко держала его за шею, зарываясь пальцами в светлые волосы на затылке, а ноги скрестила у него за спиной, уже догадываясь о том, что за этим последует.

Катон отнёс меня в нашу спальню и бережно опустил на кровать, нависая надо мной, остановившись.

– Зачем дразнишь, Эвердин? – лихорадочно прошептал Уильямс, щекоча дыханием ухо, – Я же не железный, по тонкому льду ходишь.

Я, не найдя, что ответить, отвела взгляд сторону, пытаясь совладать с собой.

– Нет, на меня смотри, – ласково сказал Катон, взяв рукой за подбородок, – Хочу видеть твои глаза.

Освещения было недостаточно, чтобы увидеть, но я чувствовала, как в голубых глазах сейчас пляшут бесы. Немного сгибаю ногу в колене, стараясь поудобнее лечь, и чувствую, как возбуждён Уильямс, и поражаюсь его самоконтролю. Впрочем, это действие послужило спусковым крючком, и шаткое самообладание Катона рассыпалось на мелкие крупицы.

Руками он пробрался под мою футболку, кружа ладонями над животом, считая рёбра и выводя одному ему понятные узоры на теле, тем самым заставив меня в исступлении прикусить нижнюю губу. Мне оставалось только доверчиво подставлять лицо и шею для нескончаемых поцелуев.

Вскоре Катону надоело ограничивать себя только открытыми участками кожи, и потянувшись к кромке белой футболки начал задирать её вверх. Я чуть-чуть приподнялась с кровати, стремясь обвить руками шею парня, и в этот же момент он окончательно стащил вещь и уверенным движением руки расстегнул бюстгальтер, отчего с моих губ сорвался судорожный вздох.

Катон поспешил стянуть футболку и с себя, отправляя предмет гардероба к моим вещам, валяющимся на полу. Я неосознанно попыталась прикрыть обнажённую грудь, но Уильямс, усмехнувшись, мягко взял меня за запястья и отвёл руки в стороны.

– Не закрывайся, – попросил Катон, прежде чем начать покрывать ключицы влажными поцелуями.

Чувствую, как к щекам прилила кровь, но хорошо, что в спальне выключен свет, и парень не может увидеть мою робость перед неизвестными доселе ощущениями. Он всё продолжал покрывать моё тело пьянящими поцелуями и доводил дурманящими прикосновениями до беспамятства.