Они создавали карты с грифом «Секретно»

Первыми на стоянке почувствовали грохот снежного обвала олени, они повскакали, устремив свои огромные глаза в сторону горы, откуда разразилась метель, засыпая стоянку сверкающим в лучах заходящего за вершины гор солнца снегом. Оленевод выскочил из палатки, встал на коленки, обращаясь в сторону горы, стал просить у всевышнего пощады. Вглядываясь в снежную мглу, оленевод понял, что случилась большая беда: там, где была пурга, находился их бригадир. Вскоре метель успокоилась, и якут с помощником направились к горе, у которой образовалась еще одна гора из снежной лавины с остатками вершин деревьев вперемешку с землей, камнями, корой деревьев и другим лесным мусором. Помощник с оленеводом кричали, стреляли из ружья, но никаких ответов не последовало. Наступила темнота, возвратились на стоянку. Просидели у костра до самого рассвета, оленевод всю ночь проплакал, причитал, сожалея, что не пошел на вершину горы с бригадиром. Сумел бы отвести его от этой беды.

Несколько дней помощник и оленевод искали бригадира, с темна и до темна ходили по горе, рылись в снежной лавине, которая была гигантских размеров. Никаких признаков своего бригадира не обнаружили. Решили возвращаться в экспедицию, нужно было сообщить начальству о гибели Бориса.

Топограф очнулся, долго соображал, понял, что находится в снежно ледовом месиве, руки, ноги замерзали, в кармане был складной нож. Этим ножом бригадир начал действовать, утрамбовывая снег ногами, которые были обуты в валенки. Неизвестно сколько дней и ночей скребся Борис, продвигаясь в снежной лавине. Однажды топограф оказался на снежной поверхности. Уставший, голодный, он пробирался к своей палаточной стоянке, но, к великому сожалению, помощник с оленеводом уехали. На опустевшей стоянке его никто не ждал. Долго лежал на снегу у остатков давно потухшего костра раздосадованный бригадир. Детские и юношеские годы у Бориса прошли в таежной деревне, поэтому эти невзгоды не могли сломать закаленного парня, приспособленного к таежным условиям жизни.

Согревала душу топографа одна радостная мысль, что в кармане сохранились спички, хотя и не полный коробок. На старом пепелище горемыка развел костер и вскипятил воду в баночках из под консервов, валявшихся на стоянке. Первопроходец знал, что он похоронен, и ждать было нечего, начиналась скитальческая жизнь, нужно выбираться без продуктов. По тайге предстояло преодолеть 500 километров. Оставалась одна мечта — скорее добраться до лабаза с продуктами, два лабаза заложены были месяц назад. В первые дни удавалось осиливать по десять километров, голод действовал беспощадно, передвигаться с каждым днем становилось все труднее и труднее. Питался орехами шишек стланика, которые сохранились на ветках стелющегося северного кедра и кипятком, который пил в день по многу раз.

С каждым днем солнце припекало все сильнее и сильнее. На проталинах южных склонов появилась возможность собирать бруснику, сохранившуюся с осени под снегом. Борис горстями набирал и съедал крупную темно-бордовую ягоду и еще варил бруснику — это варево служило ему супом и чаем. В конце мая стала исчезать брусника, появилась черемша — этот лесной лук долгое время был основным продуктом питания.

Голодный, исхудавший Борис, изнемогая, торопился к лабазу, оставалось несколько десятков метров, наступала вечерняя темнота, и вот оно заветное дерево, на котором сооружен лабаз. Целый Месяц скиталец мечтал о лабазе — это единственная надежда и спасение выйти из тайги, не умерев с голоду. Увидев ошкуренное дере- во и разграбленный медведями лабаз, топограф сник, ноги подкосились, и неудачник упал, даже сознание отключилось. Дважды в течение месяца бригадиру пришлось встречаться с хозяевами тайги. Первый раз на берегу речки он наткнулся на медвежат, которые резвились, не обращая внимания на человека, из кустов выбежала медведица и направилась в сторону Бориса. Он выхватил из кармана спички и зажег, бурая громадина развернулась и направилась к своим малышам, увлекая их в густые кустарники. Второй раз горемыка, идя по звериной тропе, оглянулся и увидел медведя, идущего за ним, хотел ускорить шаг, но не было сил. Долго шли один за другим. Топограф остановился и хотел развести костер, топтыгин обошел стороной и пошел дальше в том же направлении. Борис пошел по следам медведя, не теряя с глаз хозяина тайги, но долго не смог идти, бригадир устал, и исчез медведь в зеленых зарослях густого леса.

Второй лабаз с маленьким запасом продуктов тоже оказался разграбленным, но там в лабаз проникли разные мелкие грызуны и все уничтожили, остались банки с консервами. Оставшиеся банки со сгущенным молоком, тушеным мясом дали возможность выжить топографу и выбраться из тайги. Первого августа Серкин появился в экспедиции, ободранный, обросший, исхудавший. В списках экспедиции он уже три месяца не числился. Многие в экспедиции, увидев таежного скитальца, плакали.

После трехмесячной скитальческой жизни Борису пришлось продолжительное время провести на больничной кровати, но к весне топограф выздоровел и вновь направился в маршрут.