Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

Я, нижеподписавшаяся, клянусь отдать жизнь свою для спасения России, для чего обязуюсь:

I) служить согласно положению о дружине,

II) безропотно переносить все тягости и лишения службы и

III) не оставлять своей части даже под страхом смерти до окончания войны [Там же: 45].

В подразделении должна была соблюдаться строгая дисциплина, и все приказы начальства полагалось выполнять немедленно и беспрекословно. Офицеры имели право полностью контролировать поведение подчиненных, которым, в свою очередь, полагалось относиться к офицерам с крайним уважением. Предполагалось, что дружина будет оснащена, как полноценное пехотное подразделение, и получит от штаба командующего Западным фронтом соответствующее обмундирование, амуницию и вооружение [Там же]. Когда делегаты комитета, занимавшегося формированием, обратились к военным властям с просьбой привлечь женское подразделение к несению охранной караульной службы, они получили отказ. Генерал-лейтенант А. И. Деникин, командующий Западным фронтом, сообщил командующему 10-й армией, что считает использование женского подразделения «преждевременным и нежелательным» [РГВИА. Ф. 22TJ. Оп. 1. Д. 368. Л. 81]. Деникин полагал, что лучше дождаться прибытия на фронт батальона Бочкаревой «и посмотреть, как к нему отнесутся войска» [Там же]. Судя по всему, дальнейших действий по формированию Минского легиона для несения караульной службы предпринято не было.

Другие стихийно возникшие женские подразделения сами являлись в местные военные гарнизоны и штабы, обращаясь к начальству с просьбами назначить их в действующую армию. Нередко эти формирования оказывались вооружены и обмундированы на собственные средства, поэтому военные власти приходили в замешательство и не знали, что предпринять. Вышестоящее начальство не могло дать внятных указаний, как с ними поступать, и командный состав оставался в нерешительности и растерянности. Так было в случае, когда Лебедева, организатор одесского женского подразделения, в августе 1917 года обратилась к генерал-майору Гаврилову. Она просила предоставить соответствующие помещения, снаряжение и денежные средства из военного фонда для покрытия организационных расходов. Также она хотела, чтобы по окончании боевой подготовки подразделение из пятисот женщин отправилось на Румынский фронт. Это стихийно возникшее формирование поставило Гаврилова в тупик, и он обратился в ГУГШ за предписаниями, что делать с Лебедевой и ее подчиненными, но ответа так и не получил [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557: 112]. В отсутствие официальной политики и правил по отношению к женским воинским формированиям командирам оставалось поступать с ними на собственное усмотрение, как до весны 1917 года – с отдельными женщинами, стремившимися попасть в ряды армии.

Официальные усилия

Прокатившийся по всей стране всплеск активности со стороны женщин, стремившихся служить в действующей армии, убедил российское правительство, что женское военное движение нельзя оставлять без внимания. Захлестнувший Военное министерство и Генеральный штаб поток ходатайств и прошений от женщин, желавших участвовать в защите Отечества, начинал оказывать воздействие на власти. Заявки на вступление в женские воинские части поступали даже от гражданок иностранных государств, в том числе враждебных России [Там же: 59]. Поэтому 1 июня 1917 года Керенский разрешил формирование дополнительных воинских частей из женщин-добровольцев для последующей отправки в действующую армию. Исполнительную власть над всей деятельностью, связанной с организацией женских подразделений, он поручил Отделу по устройству и службе войск ГУГШ.