Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

Сообщение в печати было слишком кратким и появилось слишком поздно. Весь июнь и июль российские военные власти по-прежнему получали многочисленные ходатайства от женщин, желавших участвовать в боевых действиях. Помимо писем и телеграмм, наводнявших Военное министерство, несколько женских делегаций из городов по всей России требовали у военного руководства расширить женское военное движение. В результате ГУГШ решило увеличить число женских воинских подразделений. 29 июля Отдел по устройству и службе войск ГУГШ одобрил формирование еще одной боевой пехотной части и семи команд связи [Там же: 114].

Расширяя число женских формирований, военная администрация ориентировалась на районы, в которых велась активная деятельность, инициированная отдельными гражданами и женскими организациями. Несколько женских подразделений были организованы в Киеве и Саратове по частной инициативе. Военные власти считали целесообразным использовать уже существовавшие формирования, а не создавать новые подразделения с нуля. 14 июля ГУГШ внесло в Военный совет предложение сформировать еще семь команд связи, пять в Киеве и две в Саратове. 20 июля Военный совет одобрил это предложение и выделил каждому подразделению 200 рублей из военного фонда на организационные расходы [Там же]. Екатеринодар также был назначен одним из центров для формирования официальных женских воинских частей. Как отмечалось ранее, Матрена Залесская сумела направить женскую энергию на военные нужды и организовала воинскую часть. Это подразделение, насчитывавшее почти 800 женщин с Кубани, в том числе казачек и кавказок, должно было стать базой для организации в Екатеринодаре официального женского пехотного батальона. ГУГШ считало желательным использовать этих женщин [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557. Л. 100].

Впрочем, формирование этих дополнительных женских подразделений не положило конец стихийному женскому военному движению и появлению неофициальных женских подразделений в других частях страны. Военным властям также не удалось поставить эту деятельность под контроль ГУГШ. Существование независимых организаций чрезвычайно усложняло выработку последовательной политики относительно службы женщин в вооруженных силах. Свои опасения ГУГШ выразило в меморандуме, выпущенном 31 июля:

Между тем практика показывает, что наряду с этими формированиями и Организационным комитетом Женского военного союза, работающего в строго определенных границах и преследующего исключительно цель служения женщины в рядах армии, возникает и в Петрограде, и повсеместно в России целый ряд как различных формирований, так и организаций, носящих явочный характер, причем Военному ведомству совершенно остается неизвестным ни их политическая платформа, ни военная программа, ни источники комплектования и снабжения, ни штаты, по которым они формируются, ни состав инструкторов [Там же: 79].

Неофициальные женские подразделения создавали для властей проблемы не только административного характера. Они вызвали настоящую озабоченность у неустойчивого правительства, чья власть над вооруженными силами была в лучшем случае шаткой и во многом зависела от воли Петроградского совета. Правительство не приветствовало создание независимых вооруженных групп граждан, которые оно не могло непосредственно контролировать и чья благонадежность не внушала уверенности. Хотя местные женские подразделения выражали намерение сражаться исключительно с внешними врагами России, их лояльность нельзя было гарантировать. Правительство сомневалось в своем полном влиянии на женские подразделения. Не было известно, достаточно ли обучены они для выполнения боевых задач, что почти исключало возможность их эффективного использования в действующей армии. Более того, мысль о вооруженных женских отрядах внушала тревогу многим чиновникам-мужчинам. Поэтому ГУГШ распорядилось, чтобы все неофициально созданные организации или подчинились военным властям, или прекратили свое «безответственное и явочное существование» [Там же]. Женщины, желавшие создать новые воинские части из женщин-добровольцев, отныне были обязаны получить официальное согласие Военного министерства, прежде чем предпринимать какие-либо организационные меры. А главное – формирования, не получившие официального одобрения, не могли пользоваться поддержкой и ресурсами военной администрации [Там же].