Они существуют

Заметив Тер-Петросяна с Лодочником, один вскочил на ноги и, указывая пальцем на вошедших, заорал благим матом:

– Арни, ваше заведение скоро превратится в публичный дом! Мало, этот кирмян сюда, как на работу ходит, он еще и живого искалопа с собой притащил!

Но огромный субъект угрожающего вида, протирающий за стойкой бокалы, лишь приветственно махнул рукой. Мол, проходите.

– Не обращай внимания, – король Чайнакана взял под локоток замершего было Лодочника, сдернул его с места и повел к лестнице. – Вон, Терминавт даже за пушку не схватился… Это ж мутаборы! Сидят тут сутками напролет, синим ганджем вусмерть напиваются… Кретины с сушеными мозгами. Тебя, Андрей, пока я рядом, никто и пальцем не тронет. Так что не дергайся. Веди себя спокойно.

Они, спустившись на этаж, шли по длинному коридору, вдоль стен которого до потолка возвышались штабеля ящиков и коробок. А свернув за угол, очутились перед массивной бронированной дверью. Ост нажал кнопку звонка. Послышался щелчок, и тяжелое полотно бесшумно откатилось в сторону. Навстречу посетителям встал из-за стола невысокий гладко выбритый ганджуман в дорогом костюме и с бархатной бабочкой на воротничке белоснежной сорочки.

– И снова здравствуй, ост, – произнес он. – Что-то быстро ты по мне соскучился. Пары часов не прошло… Ух, ты! А это кто с тобой?

– Не видишь, искалоп. Я, Бушман, еще раз заехал поинтересоваться насчет моего дельца? – голос Тер-Петросяна прозвучал зловеще.

– Нашего, ты хотел сказать. Ошибаюсь?

– Хорошо, нашего, – уже спокойнее произнес Кимирсен.

– Интересуйся, – улыбнулся Жорик. – Только чем тебе помочь, не представляю. Цену сделки я озвучил, менять не собираюсь… Ну, может, пару процентов скину… И потом, я смотрю, у тебя и свои есть? Искалопы-то, а? Сигару?

– Нет, спасибо, – отказался Тер-Петросян. – Искалопы свои есть, ты прав. Но только их почему-то слишком мало. Сдается мне, что ты… своих… попросту с моей территории увел. А это уже плохо, мутабор. Потому как попахивает серьезным конфликтом.

Жорик выпустил изо рта три дымных колечка.

– Какой конфликт, ост? Никто никуда никого не уводил. Нашей общей Мамой клянусь, они сами по мутаборским кварталам шлялись. Мне и оставалось-то только… пригласить их в «Ам-Бицерию». Обошлось не совсем без насилия, но я на своих улицах волен делать все, что захочу. Не веришь? Ты, Кимирсен, лучше думай насчет моего предложения. Правда, не слишком долго. Мои ганджуманы в курсе, что в клетке двадцать два искалопа. Спрашивают, когда праздничный обед… Слюной исходят. Да и Жеребетц с Кондомом нервничают. Говорят, мол, давно у нас нормальной еды не было, – Бушман заливисто рассмеялся.

Лодочнику стало нехорошо. Эх, приложить бы его сейчас чем-нибудь тяжелым!

– Ты, мутабор, не прав, – сказал Кимирсен. – Тут речь идет о благосостоянии всего города.

– Ой, вот только не надо говорить про общее достояние! – отмахнулся Жорик. – Тоже мне, альтруист. Может, ты нашей Мамочке их хотел презентовать? А? Так мы ее мысленно имеем. Ты ж знаешь, мутаборы давно ратуют за демократию. Москвари с нами связываться не будут, им неприятности не нужны. У талибаров кишка тонка. А ты, кирмян, всегда войны боялся… Так что… иди-ка, дорогой, в банк, заказывай наличку, складывай в мешки и вези сюда. Сроку тебе – до завтрашнего утра. Хватит? Не будет тугриков, не будет искалопов. К полудню. Это я тебе обещаю… Ха! О благосостоянии он печется! Не смею задерживать.

Тер-Петросян промолчал. Сжав правую ладонь в кулак, он левой схватил начинающего звереть Лодочника под локоть и буквально вытащил за собой из кабинета.

Уже в «автоезде», немного успокоившись, Кимирсен говорил:

– Это он ошибается. Москвари-то против него не пойдут? Еще как пойдут! Их, конечно, поменьше, чем мутаборов, но ребятки они отчаянные. И небогатые. Я патриарху пару-тройку миллионов отсыплю, и этого Жорика можно будет с асфальта соскабливать. Вместе с его терминавтами…

– Все-таки войну устроите, да? – с волнением спросил Андрей. – Наших бы не задело.

– Да это я так, шучу, – улыбнулся ост. Но как-то нехорошо. Неискренне. – А вот «Ам-Бицерию» их давно пора разрушить. Позор какой! Частная тюрьма в центре города… Крысиное гнездо! Знаешь, откуда такое название?

– Ну, как вам сказать? – с издевкой произнес Лодочник.

– Бицер, Андрей, в переводе со старомутаборского – это мертвый талибар. Жорик так своего давнего врага – Мааздама Бубльгумского – дразнит. Талибарского шейха. Мол, только сунься ко мне на Вашингтонку… Порядочная сволочь этот Бушман. Совсем зарвался. Слыхал, как о Матери нашей отзывается? Демократ!

Андрею тоже предводитель мутаборов понравился… еще меньше короля Чайнакана. Какие-то они все…

Немного помолчав, Лодочник спросил:

– Почему ж мутаборы так себя ведут? Словно вокруг одни второсортные ганжу… ганду…