Они вернутся

— Предлагаю с них начать. Не бог весть какая жертва, а всё ж таки — вдруг поможет?

Оставшиеся четыре червяка один за другим отправились за борт. Юлька при этом бормотала какие-то смиренные просьбы. А Сергей только скептически поджимал губы: ситуация казалась ему донельзя глупой. Это больше походило на прикармливание карасей, а не на принесение жертвы. Лично он на месте духа расценил бы подобную «гекатомбу» как форменное издевательство.

Неудивительно, что ничего не произошло.

— Нет, надо что-то более серьезное, — сказала штурманша. — Мы должны пожертвовать чем-то действительно для нас ценным. Я же говорю: давайте рыб отпустим.

— Да они уже кверху брюхом плавают, — возразил Сергей, заглянув в котелок. — Так и так подохнут. Лучше съедим. А то получится как с бобром. Леха вон до сих пор из-за этого страдает.

— Еще бы не страдать, — скорбно покивал товарищ. — Столько килограммов мяса выкинули.

— Не выкинули, а в жертву принесли, — не без издевки поправил Сергей. — Только это ни фига не помогло. Так что нечего последней рыбой разбрасываться.

— Ну тогда надо вещь какую-нибудь отдать, — продолжала Юлька гнуть свое.

— Я уже кроссовками пожертвовал, — заметил Леха.

— Это была ненастоящая жертва, — не скрывая язвительной усмешки, ответил старпом. — Ты же не по своей воле с ними расстался. Так что не считается. Вот если, скажем, ты камеру свою добровольно утопишь — тогда, может, и будет толк. Тем более что попытка такая уже была, — он многозначительно глянул на сестру, и та сразу стушевалась.

А Сергей, ухватив новую мысль, принялся ее развивать:

— Между прочим, у меня гипотеза возникла, что именно из-за камеры все наши беды и происходят, — он выдержал трагическую паузу.

— Ну-ка, поясни, — потребовал Леха.

— Всё очень просто. Ты думаешь, Юлька случайно тогда в воду свалилась, в самый первый день? Как бы не так. Всё дело в том, что духу уж очень понравилась твоя видеокамера. И его можно понять: кому не хочется такую вещь иметь! Японская техника как-никак. Поэтому-то он и утянул Юльку в месте с ней в воду. Это намек такой был прозрачный. Но ты его не понял, камеру забрал. Вот дух и обиделся. И с тех пор водит нас кругами. Ждет, когда ты догадаешься камеру ему пожертвовать.

— Ты что, серьезно? — воззрилась на него штурманша с такой детской растерянностью во взгляде, что Сергей не выдержал и захохотал.

Леха тоже рассмеялся.

— Не обращай внимания, Юльчик, это у него чувство юмора такое нездоровое. На нервной почве, надо полагать, или с голодухи.

— Твоя правда, — согласился старпом. — А вообще, Леший, скажи откровенно: если бы мы точно знали, что всё дело из-за камеры, — смог бы ей пожертвовать?

— Да ни в жизнь, — мотнул подбородком Леха. Потом хитро глянул на друга и совсем другим голосом добавил: — Но, подозреваю, ты бы ее тогда ночью спер и сам бы утопил.

Сергей фыркнул.

— Да чего вы ерунду всякую собираете? — возмутилась Юлька. — Надо что-то думать, а они хиханьки да хаханьки!

— Извини, Юлико, — с примирительной улыбкой сказал капитан. — Просто нервная система разрядки требует — вот нас и понесло... К тому же, я смотрю, ситуация наладилась, — он указал за борт.

Только тут Сергей с Юлькой заметили, что лодка уже не стоит на месте, а медленно дрейфует по течению!

— Так чего ж ты сидишь! — опомнившись, воскликнул старпом. — Хватай весла — и валим отсюда быстрее! И как можно дальше!

— Боевая задача понятна, — кивнул Леха. — Пристигните ремни, граждане пассажиры!

И он уже начал разгонять лодку, как вдруг раздался испуганный вскрик:

— Ай, мама!

— Что такое?

Сергей обернулся и увидел, как Юлька жмется к Лехе: вцепилась в него мертвой хваткой, лицо бледное, губы трясутся.

— Да что случилось-то? — совсем растерялся капитан.

— Т-там, — штурманша мотнула головой за корму. — Там...

— Что там?

— Рука... — выдавила она сиплым шепотом.

— Чего? — лицо у Лехи вытянулось

— Рука... Из в-воды высунулась... и м-меня схватила...

— Какая еще рука? — округлил глаза Сергей. — Человеческая, что ли?

— Д-да... — Юлька испуганно обернулась назад. А потом зачастила как полоумная: — Поплыли отсюда скорей, Леша, пожалуйста, мне страшно! Ну поплыли!

— Хорошо, хорошо, — взволнованно проговорил капитан, взявшись за весла. Ты только отодвинься немного: как я грести-то буду?

— Нет! — Юлька прижалась к нему еще сильнее. — Я боюсь! — Она вновь кинула взгляд за корму, словно затравленный зверек.

— Ну вот, здрасьте пожалуйста! Ну давай я шлюпку разверну. На носу-то тебе не будет страшно сидеть?

Штурманша лишь молча кивнула.

Леха развернулся на сто восемьдесят градусов, после чего и сам пересел лицом к Юльке. Она наконец от него отцепилась и уселась на свое место, всё еще дрожа.

А Сергей оказался на корме. С недоумением и настороженностью глядел он на темную поверхность воды позади лодки. Что это сейчас было вообще? Померещилось сеструхе, что ли?

Леха уже скрипел уключинами, и от кормы потянулись две расходящиеся волнами дорожки. Старпом пожал плечами и хотел было повернуться лицом вперед — как вдруг оцепенел, не в силах пошевелиться.