Оня (СИ)

Кадровичка, сидевшая в своем кабинете с момента основания компании, и доставшаяся нам, кажется, вместе с дешевой мебелью и арендованными помещениями, жутко не любила Моисеича с тех самых пор, как его привел и посадил в кресло сам главный инженер завода, один из двух наших учредителей. Между двоюродными братьями-учредителями всегда существовало взаимное недоверие по финансовым вопросам, поэтому Моисеич, являясь доверенным лицом одного, вечно занятого другими делами брата, обеспечивал некоторое равновесие в этом вопросе, так как второй очень плотно и ревностно опекал нас. Еврейство, впрочем, никак не выражавшееся, а также не легитимность появления в обход кадровички, навсегда сделали Моисеича ее врагом "номер один". Когда из кабинета директора слышался крик второго собственника и тихие ответы Моисеича, ее рот расплывался в широкой улыбке, открывая редко поставленные зубы, а глаза цвета янтаря как у ядовитой змеи, застывали на ручке двери. В эти моменты кадровичка переживала редкие счастливые минуты своей жизни. Думаю, что ее муж в такие дни не выслушивал обычных упреков в потраченных на него впустую лучших лет жизни, и даже возможно получал пять минут разнузданного секса.

- Андрей, а ты не задумывался над тем, что люди могут и не знать некоторых специфических терминов ритейла?

- Это знают все, любой из моих знакомых коммерсов знает это на "зубок".

- Прости, а что такое "на зубок?" - не смог удержаться я от ответной подколки.

Я посчитал, что вопрос будет удачным, но оказалось все наоборот.

- Ты реально не знаешь русского языка? Тебе русские сказки в детстве читали, или ты воспитывался на каких-то других сказках, не совсем русских?

Его пафос достиг того уровня, после которого можно только ругаться, без вариантов. Но это, как оказалось впоследствии, был не предел.

- Ты свинину ешь? - неожиданно спросил он.

- Ем, и водку пью. Я не мусульманин, если ты вдруг меня зачислил к ним.

- Евреи тоже водку пьют...

- Но свинину-то я ем. Чего еще тебе рассказать о себе?

Нервы мои не выдержали глубокого падения в бездны идиотизма, и я предложил предъявить свой член, чтобы он убедился в том, что я не обрезан. Женщины фыркнули, встали и вышли из комнаты.

- Мне достаточно будет твоего нательного крестика, - парировал он.

- Тебе как его предъявить, здесь или в постели? - опять съязвил я.

- Ты еще и "голубой" что ли? - Ехидно-обрадованно вскрикнул он.

- Я думал это для тебя наличие крестика есть удобный предлог попроситься на ночь, - ответил я раздраженно.

Вся эта глупая словесная перепалка мне абсолютно, совершенно  не нравилась. Быть в роли защищающегося всегда хуже, чем в роли нападающего. Я пропускал "удары", необдуманно отвечая на хамские вопросы, и уже сильно жалел, что не послал его с самого начала. Слишком поздно пришло понимание, что не надо было и начинать разговор, рассчитывая на его разумность и адекватность. Только в ходе разговора мне стало понятно, что его задача состоит не только в том, чтобы избавиться от Моисеича, но и от меня тоже, причем основной мотив против меня - это исключительно глубокая личная неприязнь.

- Андрей, давай уже закончим этот разговор, - я встал и пошел к выходу.

- Андрюша, ты куда пошел? Я еще не закончил, - наш новый финдир смотрел на меня с видом босса.

Мельком взглянув на него, не ответив, я вышел из столовой.

Меня трясло. Я поднял руки к лицу, они предательски мелко дрожали. Мимо, опустив глаза, просеменила главбухша. "Черт, этот идиот совершенно вывел меня". Я ругал себя за то, что повелся на убежденность в собственной абсолютной договороспособности. Переоценив свой профессиональный опыт переговорщика, я столкнулся с патологическим случаем ненависти.