ОНО

Только он двинулся назад, как появилось чье-то лицо. Так мгновенно, так внезапно (хотя он и ждал чего-то интуитивно), что крик застрял у Эдди в глотке; глаза блуждали; рот самопроизвольно раскрылся. Но это оказался не бродяга с провалившимся носом, хотя какое-то сходство было. Ужасавшее сходство. Но это существо… вовсе не было человеком.

Кожа на его лбу висела складками. Через желтоватую слизь просвечивала белая кость. Нос представлялся хрящом над двумя пламенеющими дырами. Один глаз излучал голубое свечение; глазница другого была заполнена мутной темно-коричневой массой. Нижняя губа существа казалась куском ливера; верхняя практически отсутствовала. Глумливая ухмылка открывала торчащие зубы.

Существо протянуло одну руку через разбитое окно, уцепившись другой за уцелевшее стекло — с явным намерением разбить его; руки, скрюченные, в нарывах, совершали беспорядочные движения.

Вздыхая и подвывая, Эдди продолжал отодвигаться. Дышалось с трудом, а сердчишко вообще казалось инородным предметом, пытавшимся выбраться из западни. Взгляд Эдди случайно упал на лохмотья одежды существа, поблескивавшие неожиданным серебристым оттенком. Это находилось в явном противоречии с каштановой массой волос.

— Как насчет «вздуть», а, Эдди? — прокаркало явление, ухмыляясь подобием рта. — Сунешь Бобби четвертак, и увидишь — он мастак, — пропело существо, подмигнув. — Это я, Эдди, — Боб Грей. Давай-ка познакомимся поближе… — И его рука сжала плечо Эдди. Тот тоненько пискнул.

— Все в порядке, — пробормотало существо. Эдди как в кошмарном сне смотрел на выбиравшуюся из окна подвала фигуру. На череп существа посыпалась трухлявая древесина из оконной рамы. Ногти царапали прелую листву и землю. Серебристые лохмотья (костюма?) выбирались наружу. Неестественно мерцавший глаз неотступно глядел на Эдди, будто гипнотизируя.

— Я сейчас, Эдди, я мигом, — каркало оно. — Тебе понравится с нами здесь, внизу. Твои друзья уже здесь.

Рука протянулась, и в каком-то уголке сознания мальчика, где застыл безумный и безгласный крик, промелькнула тенью уверенность, что Эдди тоже будет прокаженным, если эта рука дотронется до его голой ноги. Мысль вывела мальчика из оцепенения. Отталкиваясь руками и коленями, он пополз к выходу, повернувшись к призраку задом. Солнечный свет узкими лучами падал сквозь щели в ступеньках на лицо Эдди; оно становилось от этого полосатым. Голова задела ступеньку; в волосы насыпалась труха. Оглянувшись через плечо, мальчик увидел, что существо наполовину выбралось из подвала.

— Нехорошо убегать, Эдди, — позвало оно.

Эдди забился в дальний угол под крыльцом. На пути возникла сетчатая майка. Солнце отбрасывало сквозь нее алмазные блики на лоб и щеки Эдди. Мальчик, не раздумывая, поднырнул под нее; она с треском порвалась, и Эдди с ходу влетел в розовый куст, продрался насквозь, поднялся во весь рост, даже не ощутив иголок, с разных сторон вошедших в тело.

Он удирал на полусогнутых, вытащив на бегу аспиратор из кармана и вдохнув живительную смесь. Да что же в самом деле происходит? Он думал о прокаженном, а его сознание… ну да…

(представило)

…показало ему фильм-ужас наподобие субботних представлений с Франкенштейном и Вольфманом. Конечно, так и есть! А он, осел, напугался!

Теперь можно было позволить себе нервный смешок над собственным излишне богатым воображением… Но вдруг из подвала показались изъязвленные лапы, и когти с яростью зацарапали по розовым кустам, раздвигая и ломая их, оставляя на земле кровавый бисер.

Эдди заорал.

Существо вылезло на свободу. Оно было в наряде клоуна: Эдди углядел клоунский костюм с крупными оранжевыми пуговицами, застегнутыми сверху донизу. Заметив Эдди, оно ухмыльнулось. Гнилая пасть раскрылась, высунулся язык. Мальчик вскрикнул, но вряд ли кто-нибудь слышал этот крик, задохнувшийся и приглушенный дизелем, работавшим в пакгаузах. Язык почти трехфутовой длины развернулся стрелой подобно ленте из рулона; он был грязным; его покрывал толстый слой желтоватой пены. Поверх пены местами выступали вздувшиеся пузыри.

Только что зазеленевшие с приходом весны розовые кусты почернели от прикосновения существа.

— Вздую, — пообещало существо, поднимаясь на ноги.

Эдди устремился к велосипеду. Все происходило почти как и раньше, с той лишь разницей, что он был скован страхом как в ночном кошмаре и, как бы быстро ни бежал, казалось, что стоит на месте. Ох уж эти вещие сны, когда нечто преследует по пятам! А каким смрадом дышит чудовище, догонявшее Эдди!..

Опять мелькнула надежда: возможно, это как раз и есть призрак из сновидений. Проснуться бы в кровати, пусть в поту, пусть в ознобе, пусть в слезах… Но живым. Спасенным… Но надежда оказалась мертворожденной.

Мальчик не сделал попытки сразу оседлать «роли», а бежал некоторое время рядом, ударяясь о педали. Эдди казался утопающим — и не в воде, а в самом себе: он захлебывался собственным дыханием.

— Вздую, — жарко шептало существо. — Приходи, Эдди, в любое время. И друзей приводи.