ОНО

Стэнли же, напротив, был вполне уверен в собственных силах, беспечно игнорировал высказываемые вслух родителями опасения и предостережения. В конечном счете оправдался его оптимизм, а не их страхи. В июле 1972 года Патти получила место преподавателя английского языка и стенографии. Чернила на ее дипломе даже не успели высохнуть. Работать надо было в Трейноре — маленьком городке в сорока милях к югу от Атланты. Патти каждый раз лихорадило, когда она вспоминала, как получила это место — ну, просто жуть! Составив список журналов, где публиковались рекламные объявления, она за пять ночей написала сорок писем с приложением своих анкетных данных. Потом начали приходить ответы: двадцать два уведомляли, что места уже заняты. В других случаях очень скоро становилось ясно, что место ей не подходит. Так отсеялась еще дюжина вариантов. Каждый походил на ряд предыдущих. Стэнли вошел в комнату в момент, когда она ломала голову над тем, как бы сократить объем работы. Беглого взгляда на кучу разбросанных по всему столу бумаг ему оказалось достаточно, чтобы уверенно выудить сообщение из Управления школами в Трейноре, в котором она не нашла чего-либо более обнадеживающего, нежели в остальных.

— Вот это, — сказал он.

Патти даже слегка напугала его убежденность.

— Ты что, знаешь о Джорджии что-то такое, чего не знаю я?

— Да нет. Однажды видел в кино.

Ее бровь вопросительно дернулась.

— «Унесенные ветром». Вивьен Ли, Кларк Гейбл. «Оставим это на завтра. Завтра будет виднее». Не правда ли, я говорю как южанин, Патти?

— Ну да. Как южанин из Южного Бронкса[7]. Но если ты никогда там не был, то почему…

— Потому что это то, что надо.

— Ты не можешь знать этого, Стэнли.

— Не просто могу, — весомо возразил он. — Я знаю. — Всмотревшись в его лицо, она поняла, что Стэнли не шутил: он действительно знает. По спине Патти побежали мурашки.

— Но каким образом?

Он улыбнулся — коротко, и уже в следующую секунду улыбка погасла, уступив место сосредоточенному выражению — как если бы Стэнли прислушивался к какому-то внутреннему механизму.

— Черепаха нам не поможет, — вдруг произнес он отчетливо. Патти испугал его сосредоточенный, совершенно отрешенный вид и этот взгляд, направленный будто внутрь самого себя.

— Стэнли? О чем ты?

Он вздрогнул; рука наткнулась на блюдо, из которого Патти брала персики, и оно, упав на пол, треснуло. Взгляд Стэнли прояснился.

— О черт! Прости.

— Чепуха. О чем ты говорил?

— Не помню, — он наморщил лоб, — но полагаю, что надо ехать в Джорджию, любимая.

— Но…

— Поверь — это так, — и она поверила.

Когда поезд отходил из Нью-Йорка, уже было известно, что она принята на работу. Глава департамента занятости постоянно выказывал знаки внимания Патти; она поблагодарила его за участие. У Патти было чемоданное настроение. Подтверждение пришло неделей позже. Объединенное управление школами Трейнора предлагало ей 9,2 тысячи долларов и контракт стажера.

— У тебя и так вид доходяги, — отреагировал Герберт Блам на рассказ дочери о намерении пойти на работу. — А уж теперь ты узнаешь, почем фунт лиха.

— Вздор, Скарлетт, — улыбнулся Стэнли, узнав мнение тестя. Патти рассмеялась сквозь слезы, и Стэн заключил ее в объятия.

И хотя для них действительно наступили горячие денечки, с голоду они не умерли. 19 августа 1972 состоялось их бракосочетание. Патти Урис к моменту свадьбы была девственницей. Раздевшись, она скользнула между двумя прохладными простынями в курортном отеле Поконос; дрожь в предвкушении неизъяснимого наслаждения сочеталась с изредка накатывавшими облачками страха. И когда в кровать скользнул Стэнли, улегшись рядом и вытянув ноги (при этом его пенис вырос из кучки рыжеватых волос как восклицательный знак), она прошептала: «Только не делай мне больно, милый».

— Я никогда не причиню тебе вреда, — сказал он, обняв ее. Он не нарушил своего слова вплоть до 27 мая 1985 — до ночи с этой утренней ванной.

Ее преподавание шло успешно. Стэнли устроился водителем грузовика в пекарню за сотню долларов в неделю. В ноябре того же года в Трейноре открылось агентство братьев Блок по продаже недвижимости, где Стэнли стал получать уже 150 долларов в неделю. Их семейные доходы уже превышали 17 тысяч долларов в год; это казалось им огромной суммой в то время, как галлон газа стоил 35 центов, а булка из пшеничной муки на 5 центов дешевле. В марте 1973 Патти Урис без особого сожаления рассталась с противозачаточными пилюлями.

В 1975 Стэнли оставил Блоков, открыв свое дело. Квартет ближайших родственников единодушно оценил этот шаг как безрассудный. Не в том дело, что он не справится — Бог с ним, пускай, но организация собственного бизнеса ляжет на плечи молодых тяжким финансовым бременем. («Ладно еще, если этот финик не обрюхатил ее, — угрюмо вещал брату Герберт Блам после обильной выпивки на кухне, — а то уж точно сядут на мою шею».) Короче, резюме родителей было таково: и думать не смей о собственном бизнесе — пока не созрел.