ОНО

— Все прекрасно и в полном порядке, — говорит долговязый мужчина. Она смотрит на табличку его кресла в отсеке первого класса, его зовут Хэнском. — Прекрасно и в полном порядке. Только сегодня немного трясет, не правда ли? У вас, наверно, работы по горло. Не беспокойтесь обо мне. Я… — Он награждает ее принужденной улыбкой, улыбкой, которая наводит ее на мысль о пугалах, стоящих на мертвых ноябрьских полях. — Со мной все в порядке.

— Вы выглядели

(мертвым)

похуже погоды.

— Я вспоминал минувшие дни, — говорит он. — Я только сегодня осознал, что это такое — старое, былое, во всяком случае, что касается меня.

Еще вызовы.

— Извините меня, стюардесса! — зовет кто-то нервно.

— Ну хорошо, если вы абсолютно уверены, что с вами все в порядке…

— Я думал о запруде, которую строил со своими друзьями, — говорит Бен Хэнском. — Я полагаю, первыми друзьями в моей жизни. Они строили запруду, когда я… — Он останавливается, испуганно смотрит, потом смеется. Это искренний, почти беззаботный смех ребенка, и он звучит несколько странно в трясущемся, качающемся самолете. —  когда я заглянул к ним. Именно это я и сделал. Во всяком случае, они совершенно запутались с этой запрудой. Я это помню.

— Стюардесса!

— Извините, сэр, я должна приступить к своим обязанностям — Ну, конечно, идите.

Она уходит, скорее счастливая, что больше не видит этот мертвый, почти гипнотический взгляд.

Бен Хэнском поворачивает голову к окну и смотрит в него. Молнии пронзают огромные грозовые тучи милях в девяти от правого борта. В заикающихся вспышках света облака кажутся огромными прозрачными мозгами, наполненными дурными мыслями.

Он ощупывает кармашек жилета, но серебряных долларов нет. Ушли из его кармана в карман Рикки Ли. Вдруг захотелось хоть один из них подержать в руках. Конечно, можно было бы пойти в любой банк — разумеется, не в этом трясущемся самолете на высоте двадцати семи тысяч футов — и получить там пригоршню серебряных долларов, но где гарантия, что они не окажутся паршивой подделкой, которую правительство пытается выдать за настоящие. А против оборотней и вампиров нужно нечто подобное блеску звезды, нужно чистое серебро. Требуется серебро, чтобы остановить монстра. Требуется…

Он закрыл глаза. Воздух вокруг него был наполнен криками и шумом. Самолет вздрагивал, подпрыгивал, трясся, слышался перезвон. Перезвон?

Нет… звонки.

Это были звонки, это был звонок, звонок всех звонков, звонок, которого вы ждали целый год. Тот звонок — апофеоз всех школьных звонков — сигнализировал свободу.