Оно: Нерасказанные истории (СИ)

Он понимал, что без Джорджи не сможет больше вернуться в будущее, но лангольеры были бессмертными, и умели ждать — кто знает, может, этот странный мальчик когда — нибудь научится путешествовать по времени?

Стэн проводил обоих лангольеров вместе с Джорджи и стал жить надеждой на новую встречу с Крейгом Туми. Бывший банкир стал для Стэна кумиром — а Урис в будущем станет лучшим бухгалтером Штатов, и всегда будет вспоминать своего первого учителя с обожанием и безграничным уважением.

Близнецы тоже вернулись в Лондон, пригласив всех в гости, и пообещав научить множеству новых игр. Неудачники представили себе туннели лондонской канализации и трех юных Оно, гоняющихся за ними, и вежливо отказались — всем хватило «удушилочки».

Джордж Денбро вернулся к Старшему — чтобы отдать свой дар перемещаться из будущего в прошлое, если Оно захочет забрать его, и чтобы отдать свою жизнь, если иначе будет нельзя сохранить всё, что он с таким трудом исправил.

Древнее Оно, наблюдая за происходящими событиями, очень сильно повеселилось, преисполнилось гордости за своих детёнышей и почувствовало себя очень юным и сильным. Возможность не спать, напившись энергии лангольера, подействовала на Старшего наилучшим образом — Оно перестало злиться на Неудачников, решило не отбирать у Джорджи умения возвращаться в прошлое и даже поделилось с Младшим своей Силой, чтобы он не мучился без сна.

Древнее Оно не думало, что младший брат Билла справится — но он смог сделать невозможное, и Оно внезапно осознало, что люди, эта жалкая паразитическая раса, могут превосходить самих себя и становиться чем — то большим, чем Еда. Это было ново, и Оно решило еще немного поизучать их, прежде чем уничтожить.

Пару — другую столетий, пока Младший не подрастет.

***

Пеннивайз пустил кораблик в Кендаскиг и совсем не удивился, когда Джорджи присоединился к нему. Некоторое время кораблики плавали, обгоняя друг друга, а потом поплыли рядом — и оба, Оно и человек, переглянулись и рассмеялись.

Перед ними лежал весь мир — они были юными, полными сил и волшебства, и верили в то, что нет ничего невозможного.

Так оно и было.

Комментарий к Нет ничего невозможного.

* Слова Динь - Динь, феи Питера Пэна. (” – Дурачок ты, – сказала на это Динь”).

** Пенни, Пеннивайз - “мелочь”, мелкая монетка.

В России Пеннивайза звали бы “Копейка” :)

========== “Нынче ночью верь не верь, томминокер стукнул в дверь”. ==========

Джон Смит, уборщик, кривыми печатными буквами написал свою фамилию в тетради там, куда ткнул палец охранника, и медленной, шаркающей походкой вышел из здания секретной правительственной лаборатории города Хэвена.

Никто не обратил на него внимания.

Другие уборщики не общались с нелюдимым дебилом, тупо ухмыляющимся в ответ на любые фразы, обращенные к нему. Да и зачем? Ругань или дружеское приветствие — Джон все равно глупо хмыкал в лицо говорившего. Потом отворачивался, и снова начинал возить мокрой тряпкой по и так идеально вымытому полу.

Его взяли на эту работу именно по причине глубокого, неизлечимого дебилизма — Джон мог прийти на работу в одних носках или в криво застегнутой рубашке, не мог толком сказать ничего сложнее слов «дай закурить», но со своими обязанностями справлялся безупречно. Не пил, не опаздывал, и никогда не пытался узнать, что там, за закрытыми дверями лабораторий, в которые ученые заходили только в скафандрах, пройдя трехфазовую очистку.

Документов у Джона не было, кто он и откуда, уборщик не помнил — но это никого не удивило после того, как Хэвен был объявлен закрытым городом. Мало ли бродяг вот так же, без документов и надежд оседают в маленьких городках по всей Америке, найдя какую — нибудь работу? Джон не пытался уехать, не пытался что - то разузнать. Он получал бесплатную пищу и деньги за свою тяжелую работу - и, казалось, был счастлив.

Жил Джон в маленьком домике на окраине Хэвена.

Был как все. Пытался сажать что - то на своем маленьком участке, имел старый грузовик, на котором, впрочем, почти никогда не ездил, и который охотно отдавал в аренду соседям. В домике было очень бедно и очень чисто. Кроме старого телевизора и радиоприёмника, ничего ценного не имелось.

Соседи быстро привыкли к тихому, малозаметному человечку, мирно живущему рядом.

И скоро Джон Смит, после работы сидящий на крыльце с банкой пива в одной руке и чипсами в другой, слушающий болтающее из дома радио и ухмыляющийся своей дурацкой ухмылкой, стал такой же привычной частью пейзажа, как растущие вдоль дороги клены или старая водяная колонка.

Джона Смита действительно не интересовало то, что терзали на стерильных столах ученые. Он и так знал, что это было такое, и испытывал наслаждение, узнавая, что очередной «образец» теперь существовал только в виде заспиртованных глаз, внутренних органов и образцов кожи. Болезненные крики, периодически долетавшие до моющего полы уборщика даже сквозь толстые стены лаборатории, вызывали у него хихиканье.

Всегда весело знать, что ты всех провёл и каждый день получать этому подтверждение, не так ли?