Оно: Нерасказанные истории (СИ)

Джорджи вдохнул прохладный ночной воздух и с тоской посмотрел на Старый Дерри.

Он не помнил, как выбрался из Логова и туннелей.

Выпило ли Оно из него несколько лет жизни или только все силы, мальчик не знал, да и не хотел знать. Ему было очень плохо физически, но гораздо мучительнее было понимать, что Оно в общем сказало правду.

Джордж первый раз в жизни растерялся, не зная, что делать. Он не мог не помогать Биллу. Но и помогать ему было нельзя.

Это было ужасно.

Наверное, подумал Джорджи, Билл вот так себя чувствует, когда не может решить проблему.

Он сел на траву и наверное впервые в своей долгой не - жизни и жизни почувствовал себя обыкновенным маленьким мальчиком.

Измученным, надорвавшимся и очень слабым.

Глаза защипало, и Джорджи запрокинул голову вверх, чтобы ветер высушил выступившие слезы.

- Что мне делать, Грей?

Юный томминокер вздохнул.

Его Старший, сильный и могущественный, иногда действительно был таким…маленьким детёнышем.

Он, Роберт Грей, завоевал бы все Вселенные для Старшего - но Старшему сейчас была нужна обыкновенная поддержка, поэтому детёныш притушил сияние своих серебряных глаз, сел рядом с мальчиком, погладил его по спине и ответил:

- Быть собой, Старший.

Джорджи рассмеялся сквозь слезы, решительно встал и пошел домой.

***

Билл Денбро провёл рукой по холсту.

Они остались вдвоём - он и девушка в розмариновой тоге.

Одра и Джуниор гуляли - и Билл старался не думать, зачем его жена и сын ушли в ночь… даже если и знал, зачем.

Он был так счастлив, что ничего уже не хотел.

Осталось только еще раз увидеть лицо прекрасной девушки с золотой косой, почувствовать сталь в своём сердце, и не будет больше ни слез, ни горя, будет только счастье в покоях Вальгаллы и вечная радость.

Билл закрыл глаза.

Холст исчез.

Сначала Билл ничего не почувствовал - только порыв ветра из другого измерения взъерошил его волосы.

А потом его рука перестала чувствовать шероховатость холста и засохших мазков краски. Кончики пальцев замёрзли, будто он дотронулся до льда, Билл шагнул вперед и наступил на траву.

Оборачиваться Билл не стал.

Его не интересовало, что было за его спиной. Ветер шевелил складки розмариновой тоги девушки на холме, и Билл пошел к ней - от всей души надеясь, что этот прекрасный сон не прервется никогда.

Она не обернулась даже тогда, когда Билл забрался на холм и встал за Её спиной.

- Ни о чем не пожалеешь?

- Не пожалею. - Билл дотронулся до Её золотой косы, и девушка обернулась.

Денбро написал множество книг, и умел описывать женскую красоту. Но когда девушка подняла длинные ресницы, и серебряные звезды стали пить его душу, Билл не смог даже назвать Её прекрасной - все земные слова были жалкой тенью того, что творилось в его сердце. Он хотел только одного, и она, нежно улыбнувшись острозубой улыбкой, дала ему это.

Её губы прижались к его губам, в сердце вошла сталь - и в последние секунды угасающего сознания Билл понял, кем была его прекрасная Смерть…и пожалел только о том, что этот миг нельзя растянуть навечно.

***

Билл Денбро вскрикнул, просыпаясь, и обнаружил себя лежащим на полу.

Сон. Всего лишь сон.

Он криво усмехнулся - Джорджи оборжётся над братом, грохнувшимся во сне с кровати, и с неприязнью подумал о том, что его простуда, кажется, наградила его кошмарными снами и выпадениями из реальности - мальчик не помнил, как он умудрился заснуть днём, и не помнил ничего, что было до этого.

- Д-джорджи!

Билл, кашляя, приготовился к топоту ног брата и его заливистому смеху, но Джорджи не появился. Зато появилась мама - перестав играть, она заглянула в комнату.

- Билл, милый, что случилось? Почему ты кричишь?

- Я звал Д-джорджи, мама. - Билл, наконец, выпутался из упавшего одеяла, поднял его и сел на кровать.

- Джордж пошёл запускать твой кораблик.

- Какой…к-кораблик?! - Билл побледнел так, что мама встревоженно вошла в комнату и присела рядом с ним. - Г-где Д-джорджи?!

- Бумажный кораблик, милый. Почему ты так разволновался?

- Я н-не делал ему н-никакой кораблик! - заорал Билл и мучительно закашлялся.

- Я пришёл!

Внизу хлопнула входная дверь и раздался смех Джорджи. Билл оттолкнул мать, сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, и со стоном сжал грудь, задыхаясь от пережитого ужаса и разрывающей его легкие боли.

- Билли! А я набрал полные сапоги воды и чуть не утопил кораблик!

Джорджи, живой и невредимый, стоял на пороге в своем жёлтом дождевичке и смеялся. В одной руке он держал совершенно размокший кораблик, а в другой - красный воздушный шарик.

- Д-джорджи, тебе этот шарик дал К-клоун, да? - холодея от ужаса, спросил Билл. - К-клоун из водостока?!

Его младший брат приоткрыл рот от изумления.

- Я купил его для тебя, Билли. Если бы ко мне подошёл незнакомый человек, я бы удрал. Я помню, что ты мне говорил: “Ничего не брать у незнакомых и никого к себе не подпускать.”

Джорджи радостно улыбнулся брату и протянул ему мокрый воздушный шарик. Мать, начиная сердиться, положила руку Биллу на плечо, а второй потрогала его лоб.

- Господи, да ты весь горишь, Билл. Немедленно в постель!