Оно внутри меня

Вечер тянулся невероятно долго. И если бы не мама и Ника, которые просидели в палате практически до одиннадцати, этот нескончаемый день, казался бы ещё длиннее. Но впереди её ждала ночь. И Уля уже догадывалась, что ей предстоит провести несколько часов без сна. Она досмотрела серию «Сверхъестественное»* (Ника скачала на планшет несколько частей нового сезона). Зарядки хватило как раз на длительность одной серии. Часы показывали без четверти двенадцать, когда Уля вышла из своей палаты и отправилась в туалет, располагающийся в другом конце коридора. Она вздрогнула, скорее от неожиданности, еже ли от перепуга. На лавочке сидел Феликс, скрестив руки на груди, прислонившись спиной к стене и высоко задрав голову. Тусклый свет ламп освещал его лицо. Глаза были сомкнуты. Похоже, он спал. Уля постаралась максимально тихо пройти мимо. Но после того, как она вернулась из туалета, Феликса уже не было. Наверное, проснулся и ушёл к себе. Какой-то он реально странный.Неудивительно, у него ведь целых два мозга.

Уля дошла до своей палаты, приоткрыла дверь и поняла, что кто-то выключил свет, пока она отсутствовала. Всё ещё стоя в пороге, она пыталась вспомнить, выключала она свет или нет. А что, если опять волк? Она протянула руку, не входя внутрь, стараясь нащупать выключатель. Нащупала и несколько раз нажала. Свет не зажегся.

– Чёрт, – в полголоса выругалась она, не решаясь входить внутрь, но и оставаться в коридоре (где свет тоже мог потухнуть) ей совсем не хотелось. Сотовый остался на тумбе. Может, стоит заглянуть к Феликсу или найти кого-нибудь из персонала, чтобы они наладили электричество. Она уже собиралась закрыть дверь обратно, как её внимание что-то привлекло. Она застыла в изумлении, вглядываясь в темноту. Даже огромное окно не пропускало достаточно лунного света, чтобы разглядеть хоть что-нибудь, но силуэт человека, прямо сидящего на кровати, Уля всё же разглядела. Феликс? Она распахнула дверь нараспашку, впуская в покои палаты, как можно больше света.

– Феликс? – дрогнувшим голосом спросила она. Он смотрел куда-то перед собой. Его глаза были по-прежнему сомкнуты. Он снова спал? Перепутал палаты? Или.… Но надо было что-то делать. Она не могла позволить себе такую роскошь, чтобы провести ночь в коридоре. Она собрала всю волю в кулак и двинулась к нему. Её тень заслонила силуэт Феликса и на мгновенье ей почудилось, будто он исчез.

– Табеллариус приходит перед смертью, – механический голос Феликса заставил Улю резко остановиться, – Не выполнишь указ – умрёшь. – внезапно парень распахнул глаза и повернул голову. Хоть их и обволакивала со всех сторон тьма, Уле всё же удалось уловить нечто жуткое в его взгляде. Будто смотришь в глаза покойнику. Уля отшатнулась назад. Дыхание участилось, и она собиралась выбежать прочь. Гори оно всё огнём. Но Костолом вновь ожил в её теле. Он вылез в левом боку и медленно устремился вниз. На короткое время она даже забыла о присутствии в палате постороннего. Существо стремительно опускалось к костям таза. А это было плохо, очень плохо. Сейчас Феликс увидит весь этот кошмар и заорёт благим матом. Но вместо этого он поднялся с места и двинулся в сторону двери. А ещё спустя две секунды ушёл и прикрыл за собой дверь. Снова в теле Ульяны всё затрещало и захрустело. И снова резкая боль. Лобковая кость лопнула. Уля не знала название всех костей. Одно она знала наверняка, Костоломщик устремился к левому бедру. Огромный. Просто монстр, который неведомым образом умещался у неё под кожей. Раздался громкий щелчок, словно кто-то сломал пополам сухую старую ветвь. Уля повалилась на пол.

– Хватит! – взмолилась она. Оно ломало ей ногу. Да так быстро и искусно, что любой хирург мог только позавидовать такой работе. Кости хрустели так громко, звук эхом отражался от стен палаты. Костоломщик сломал ей левую ногу, начиная от бедра и заканчивая ступнями, в двадцати пяти местах. Уля не извивалась и не пыталась кричать. Она безмолвно терпела, уставившись куда-то в потолок. По лицу ползли горячие слёзы. Костоломщик проделал то же самое и с левой рукой, которая ломалась в отличие от ноги куда быстрее. Невозможно представить, какую неимоверную адскую боль ей вновь пришлось испытать. Через какое-то неопределённое время, ей всё же удалось подняться и доползти до кровати.

***

Утром ничего не напоминало о том, что случилось здесь ночью. Разве что сама Уля чувствовала себя, словно выжатая тряпка. Лиза заехала перед работой на полчаса. Уля ничего ей не рассказала. Маме и так тяжело всё это переживать. Потом, где-то в десятом часу, прибыл Юрий Олегович. Поверх его повседневной одежды – белый халат. Щеки и нос всё ещё красные от мороза.

– Как самочувствие? – сходу поинтересовался учитель, присаживаясь на край кровати. Он не знал, чем она больна, но догадывался, что это могло быть, как-то связанно с ссадинами и с синяком на спине, которые исчезли за столь короткое время.

– Так себе… – честно призналась она, сидя на койке и прикрыв ноги одеялом.

Он оглядел её. Понимающе кивнул.