Оно: всё впереди (СИ)

— Понятно. А что ты скажешь о ране на твоём плече? Ты помнишь, как получил её? — лицо мальчика изменилось. Уголки рта опустились, а глаза потускнели.

— Я... я не совсем это помню. Сначала меня пронзила резкая боль, а потом перед моим лицом были два жёлтых глаза. Они... они были такие желтые. Никогда не видел ничего подобного. Оно смотрело на меня, впиваясь зубами мне в плечо. Я закричал, и оно отпустило меня. Дальше прибежали врачи. Они сказали, что я видел галлюцинацию. Но это было так... так реально...

Репортёрша не знала, как на это реагировать. Благо, в диалог вмешалась бабушка пострадавшего.

— Это чудо божье! Я молилась, чтобы мой внук проснулся, и он открыл глаза! Я точно знаю, ангела он видел!

Пеннивайз смотрел на всё это с иронией, смеясь и плача в душе.

— Хах, ангел? Едва ли... Если бы она только знала, что я хотел сделать с её внуком, — пролепетал он.

— А что ты хотел сделать, Тоби? — без задней мысли спросила старушка.

— Съесть его, конечно.

— О, ты прав. Они вечно кладут что-то в эту лазанью, — махнула она рукой. Клоун вопросительно посмотрел на неё.

— Миссис Харис, о чем вы?

— Ну как же, о той закусочной на углу. Никогда не любила то место.

— Мда... — протянул монстр, понимая, что старушка говорит о чём-то своём.

Но его это не очень беспокоило. Он получил колоссальный заряд энергии от Джека в момент его испуга. И пусть в рот ему попало лишь немного крови, страх мальчика был очень силен. Настолько, что Пеннивайз чувствовал себя лучше, чем после съедения Мелори Роз. Миссис Харис продолжила переключать каналы и вновь остановилась, но на этот раз на каком-то черно-белом фильме.

— Обожаю этот фильм! — воскликнула она.

На экране девушка и мужчина танцевали под дождём под музыку. Они улыбались, брызгая водой из луж, и кружились в романтическом танце. У клоуна это не вызвало особых эмоций. А вот старушка прям воспряла. Это даже озадачило монстра, особенно когда она начала подпевать главным героям. Пеннивайз понял, что это надолго и, облокотившись на ручку дивана, впал в дрёму. Ему даже показалось уютным засыпать не в сырой канализации, а на мягком сидении в тёплом доме, под тихую музыку, играющую в телевизоре. “Думаю, сегодня можно остаться здесь”, — решил он для себя. А тем временем, через два квартала, в доме Ричи сидела Беверли. Тусклый свет фонаря освещал ей тетрадь и учебник по алгебре. Друг уже видел десятый сон, пока она дорешивала очередную задачу, ведь через день будет финальный тест, и времени остаётся совсем мало.