Онтология нового мира

Пластмассовый мир победил… пролетариат перешёл к обороне, априори обречённой претерпеть фиаско как пассивность в принципе – если конечно чтить советы авторитетных полководцев на пример Суворова, хотя однако ученику того, Кутузову, удалось вдребезги сокрушить Великую армию лишь только по хорошему счёту грамотным отступленьем… неважно. Итак, живём вот среди общества ставшего квинтэссенцией скверных направлений последних абзацев. Мы грубо редуцируемся к своему кошельку имея исключительно две функции: класть да расточать деньги в/из него, а диаметр означенного коловорота намертво привязан со способностию унизительно весело держаться под каблуком рыночной конъюнктуры. Иные мотивы бытия что не просовываются сквозь узкое горлышко, тщательно вымывают вне пределы сознания с помощью разнообразных технологий, от подстерегающих на каждом углу прозаичных бигбордов кричащей рекламы, воспитывающей нас в духе делёзовской машины желаний, до интернета, истовой ноосферы по теориям Вернадского, битком забитой блёклыми бодрийяровскими симулякрами. Личность отчуждённая на работе вдобавок без контроля над потребленьем, падает к объятиям абсолютно похожей с Матрицей из культового фильма иллюзии, в кому полного товарного фетишизма. Нынче, словами замечательного романа «Generation П» за авторством Пелевина, человек человеку не волк, не имиджмейкер, не дилер, не киллер и не эксклюзивный дистрибьютор но всего-навсего «вау» – импульс пробуждающий жажду абстрактной наживы, обуявшую социум переизбытка вещей да дефицита искренних чувств, обратившегося серою массою шкурничающих, циничных, завистливых, гневных, действительно жалких людишек ментально скатывающихся к 451-му° по Фаренгейту, а капиталистами подобающе воспринимаемых безликими циферками статистики – жуть той ямы разоблачили ещё Стругацкие. Рост показателей щедро удобряется повальным завлеченьем граждан в ловушку долговой кабалы у проворачивающих гигантские махинации банковых контор, подтолкнувших неолиберализм к череде сбоев увенчавшихся опрокинувшим жеманную систему острейшим кризисом 2008-го. Бросившиеся осматривать искалеченную всяческие эксперты унисон зафиксировали опасные переломы. По свету пополз тревожный шёпот предрекающий её гибель на ближайшее время, скрупулёзно-осторожные книжки про характер вероятных изменений, в частности незаурядное исследованье французского экономиста Пикетти о неравенстве. Туда либо сюда но те или другие метаморфозы неотвратимы – совершенно ясно. Исходя из этого я осмеливаюсь пойти немного дальше, задать главный сейчас вопрос: где и когда грянет очевидно надвигающаяся буря? Думается мне, целиком обоснованно ключ для верной разгадки можно при самом беглом обзоре отыскать на разостланном от пологих склонов Карпатских гор к галечным пляжам мёрзлого Охотского моря, да от Кореи до Карелии просторе, точней его восточноевропейском хартленде, известном весьма плодоносным полем экспериментов – родиною первой революции трудящегося класса.

Едва ль ещё в каком закутке мира жаркие споры о давно канувших эпизодах кипят при остервененьи большем нежели на постсоветском пространстве, подцепившем колкий вирус недостачи национальной идеи вкупе с синдромом неофита. Политика дней наших здесь сплошь озирается назад имея целью колдовски почерпнуть оттуда, из старины, смутные доказательства вместе с не менее сумрачным планом предстоящих шагов и конечно, для пополнения престижа. Очень часто доктринёры слишком уж перебарщивают: задействуют к примеру разные шулерские приёмчики пресловутого удревненья, сочиняя фантастические в собственной смехотворности былины про этногенез окрестных племён, игнорирующие сухую науку. Та честно признаёт скудость наличных данных об архаичном периоде, а возникновение изначального святого трём братским народам государственного образованья неуклонно датирует IX-м веком после РХ: тогда хозяйство восточных славян да что немаловажно, их соседей, подошло к уровню производства надбавочного продукта (избыток коего между прочим, принялись пускать в стяжательский оборот продаж), и созревшее к ранним классовым отношеньям общество, ради установления должного порядка, позвало править да владеть варяжскую семейку Рюриковичей с ватагой рэкетиров. Дружины викингов, этих именитых мореходов предвосхитивших своими плаваньями и разведку Америки (они однозначно высаживались на Гренландию), и коммерческие выгоды флота (светоча буржуазных ценностей до внедрения железных дорог), попав на распутье Днепра с Волгой (именно купеческая вражда многим предопределит соперничество Киева да Суздальщины при флегматичном богатстве Господина Великого Новгорода), сразу наладили тут механизм торговли-разбоя но также крышу над речным транзитом и прилегающими территориями, вскорости слившись с теми в обыкновенный феодальный конгломерат – Русь.