Онтология нового мира

Вышвырнувший холопов к сомнительной товарной свободе будто провинившихся собак на мороз, Манифест 1861-го – робкий неловкий шажок в престранную эру, отнюдь не ликвидировал опостылевшее за долгое время всевластье крупных аграрных магнатов но лишь ограничил его, верней обуржуазил (что концентрированно воплощено Иудушкой Головлёвым из книги Салтыкова-Щедрина), к пущему удобству беззастенчивого разорения ютящейся на кошачьих делянках да по шею обложенной податями деревенской общины. Расслаивавшаяся на: кулака-мироеда который пользуется батраками и промышляет ростовщичеством; самостоятельного кропотливого труженика середняка; многочисленных не имеющих собственных средств выживанья, горбатящихся на дядю бедняков – она затаив бешенство подчинилась злосчастной логике беспутного хлебного экспорта невиданного размаха под лозунгом «недоедим, зато вывезем» (а идущий в придачу до перманентного чудовищный массовый голод, как к тому не запасались повторялся снова да снова). Но в конце же 1880-х проявились признаки переизбытка западноевропейских капиталов, и следующее десятилетье с предпринятыми графом Витте действьями по привлечению инвестиций (большей частию французских, решив судьбу отношения к Антанте), дало безземельному мужику ещё перспективу мигрировать до города да пополнить стан пролетариев, за копейки кряхтящих на заводах в невыносимых условьях. Так разом с очень впечатляющим инфраструктурно-индустриальным подъёмом, креп рабоче-крестьянский блок супротив сил государства, помещиков и буржуазии, взбухало социальное напряжение. Для цели рассеять то по совету Плеве организована войнушка увенчавшаяся громом Цусимы, пошатнувшим порядок. Разгребать завалы поручили Столыпину, террором да уступками, виселицею и вагоном тщетно пробовавшему реформировать режим не выходя за рамки. Итого, колосс на глиняных ногах отправил армию сражаться, рыть окопы глобального конфликта, прибавившего к народному негодованью возмущение солдат. А винтовка – это праздник. Клапан сорвало – грянула революция, сначала осёдланная либеральными заговорщиками гораздыми только свергнуть полукосметически феодальное самодержавье, но отчуравшимися с приспешниками (умеренными социалистами) серьёзных перемен – потому их всех несколькими пинками выгнали коммунисты.

Переместивши столицу от Петрограда в Первопрестольную они подвели черту периоду усердных стараний России заполучить достойную позицию на ипподроме мир-системы, выдрали её из когтистых лап осуществив образцовый delinking по Самиру Амину. Нынче масс-медиа гротескно эту сногсшибательную семидесятигодовую паузу, оценивают как филиалом преисподней так утерянным раем, отталкиваясь, с метою обелить хвалебной песнею или зачернить руганью, от реальности, наступившей после, когда спешно перестроившиеся деятели КПСС да ВЛКСМ под одобрительное улюлюкание одураченной толпы вернули капитализм. И промеж разных проектов реставрации того себе выбил кровавую тропу к исполненью самый безбашенно лихой, олицетворивший шумпетеровскую концепцию разрушения-созиданья. Президентство Ельцина заключалось в бандитской прихватизации для слома советских структур, да резком доведении простого народа до обнищанья стёршего социалистический прогресс. Под конец внедрения рыночных реформ, к 2000-му согласно любому статистическому сборнику почти весь хозяйственный комплекс кроме пожалуй, производства полиэтиленовых изделий, сравнительно с 1990-м сократился вполовину, а доля в мировом ВВП эквивалентных территорий упала даже ниже плинтуса 1913-го: от 6,8 до 2,1 %-ов соответственно. Успешно управившись с возложенными задачами, Борис удалился на покой. Пост принял Владимир: властитель слабый и лукавый, плешивый щёголь, враг труда, нечаянно пригретый славой – да засиделся по сей день. Путин выразил консенсус новых русских элит, упрочив приобретенья тех через стабилизацию и чахлый подъём государства, что целиком опустилось к нише энергетического придатка. Некое политическое влияние осталось у него лишь благодаря ещё сохранившемуся от СССР наследью, позволяющему газпромовскому империализму иногда скалиться, да особенно зло за окатившей страну волною белоленточного кризиса, схлестнувшись с сестрою по несчастию – «аграрной сверхдержавой».