Читаем Онтология взрыва полностью

Соответствует, впрочем, - не значит равно, потому что разогрев системы метрических пакетов, вызванный коллективизацией новой геометрии, по большому счету выходит далеко за ближайшие окрестности междуметрического перехода. Разогрев означает деформации (упругие и неупругие) внутри всей геометрически равновесной мегасистемы, то есть, теоретически, в той или иной степени каждой ее точки в каждом метрическом слое. Это значит, что в той или иной степени смещаются уровни устойчивых состояний. Кроме того, открывается возможность их мультипликации в виде появления новых, временных, малостабильных комплексов событий.

Распространение деформаций внутрь метрического расслоения Универсума создает изменения на его открытой поверхности. Наконец, опять- таки в полном соответствии с внутренним условием динамического равновесия Метасистемы между островками новой метрики, находящихся на концах щупалец, запущенных из старой метрики и открытых для новых связей, эти связи и начинают возникать, положив начало первому устойчивому подслою новой метрики. То есть новый метрический слой возникает тогда, когда появляются устойчивые комплексы горизонтальных связей, действющих внутри этого слоя и определяющих его внутреннюю геометрию, в отличие от вертикальных связей, связывающих этот слой с другими слоями.

Чрезвычайно быстротечное замыкание открытых связей вызывает то, что в системе энергетической символики можно назвать бурным выбросом энергии, или взрывом. (Нечто подобное возникает в лазере за счет накачки его внешней энергией. Универсуму же негде брать энергию, как из самого себя: он единственный в мире разрешенный законами природы вечный двигатель.)

Геометрия взрыва

В рациональной системе континуумальных образов взрыв - это очень быстрая перестройка связей, внутриметрическое комбинаторное событие, в результате которого достигается вариационный минимум системы, соответствующий состоянию ее геометрической устойчивости. И это, конечно, опять сопровождается метасистемными эффектами метрических аномалий: в большей или меньшей степени перестройки связей, появлению новых малоустойчивых метрических феноменов теоретически во всех пространственных оболочках Универсума. С той очевидной разницей, что на этот раз все это имеет место с гораздо большей интенсивностью и нелинейностью. Так как имеющийся в виду взрыв выражает квантовый разрыв между метрическими слоями (или, иначе говоря, междуметрическую разность), то естественно было бы его называть метрическим. Впрочем, если до предела тотализировать геометрическую рациональность континуумального мира, то придется признать, что других взрывов и не бывает, разве что при этом нужно говорить о локальных метрических взрывах и глобальных. То есть в геометрической рациональности континуума взрыв - это всегда квантовый переход от одной геометрии связей к другой, в локальном или глобальном масштабе. И, что, возможно, еще может быть интересно, так это то, на какой высоте метрического расслоения Универсума он происходит.

Следуя этой логике, глобальный метрический взрыв No1 (видимо, это и есть тот самый, который мы называем Большим) выражал квантовую разность между нуль-метрикой и метрикой первого метрического подслоя условного слоя элементарных частиц. Последовательно придерживаясь той же логики, мы вынуждены догадаться, что очень скоро после Большого взрыва последовала серия новых глобальных метрических взрывов, каждый раз образовывавших новые метрические оболочки мира-континуума. (Скорее всего, только в первую секунду после Первого взрыва их было несколько, хотя к этому нужно добавить вопрос о том, как правильно нужно считать время в условиях группы метрических выбросов при условии, что оно вплетено в их весьма экстраординарную геометрию.)

Это - глобальные взрывы. А богатство геометрических возможностей континуума, обеспеченное соответствующими метриками и требованиями устойчивости, как это видно из феноменологического опыта, предусматривают и локальные. Хорошо знакомые нам рукотворные и нерукотворные атомные, ядерные и химические взрывы - это мгновенный (почти мгновенный, конечно) выброс в окружающие окрестности накопившейся в соответствующих зарядах междуметрической разности, возникающей от настолько же мгновенной вариационной "перегеометризации" связей внутри ограниченного сечения пространства.

Как известно, эта энергия усваивается миром с характерными для него последствиями.

Чем больше сечение взрыва - тем меньше инертность окрестностей по отношению к нему, тем ближе он к тому, чтобы называться глобальным. Взрыв как геометрическое событие создает в своих геометрических окрестностях упругие деформации доступных его мощности метрик.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука