Читаем Онтология взрыва полностью

Что же это было? Что когда-то случилось такого, что сегодняшние немцы виновато (но при этом и расчетливо-скупо) протягивают жертвам своих отцов и дедов пачки бундесмарок: "Надеемся, вы нас теперь простите и все забудете?" Что случилось такого, что сегодняшняя респектабельная немка, делегирующая правдолюбивых демократов в европейский парламент защищать права человека, когда-то написала (совершенно добровольно!) донос, отправивший в газовую камеру ее соседку, не слишком одобрявшую фюрера? И что случилось когда-то такого, что сегодняшний поляк, вполне интегрированный в систему высоких европейских ценностей, должен узнавать от Ежи Анджеевского, как его отцы и деды совсем еще недавно составляли для гестапо списки лиц еврейской национальности?

Да ничего особенного: просто метрический взрыв.

Континуумальный мир. Разогрев и взрыв в нижних слоях

Похоже, что самый сильный национальный комплекс современных немцев, голос их этнической совести - это стыд по поводу помешательства их отцов и дедов. Этот оформленный официальными декларациями и внезапными денежными выплатами стыд говорит о сравнительно благополучном состоянии в окрестностях Берлина верхнего слоя рациональностей, в котором понятия стыда и совести работают по крайней мере как нормы приличия (впрочем, скорее всего, и не более того, как свидетельствует недавняя история бомбометания по югославским родильным домам). Это значит, что для сегодняшней немецкой Массы относительно высокий слой рациональности энергетически более выгоден, чем тот, в который семь десятков лет назад переселились их недавние предки. Вообще, в переводе с геометрической на энергетическую шкалу терминов геометрическая целостность какого-то метрического слоя реальности обозначает прежде всего его энергетическую привлекательность для Массы.

Раньше уже говорилось, что энергетический (физический) и геометрический образы континуумального Универсума практически взаимозаменяемы, а особенно они удобны для совместного использования. Для описания феномена междуметрического перехода использовались оба эти образа: разогрев и взрыв это из энергетической (физической) клавиатуры символов, а метрики слоев как исходного и конечного пунктов перехода - из геометрической.

Кроме того, раньше говорилось о том, что между метрическими слоями Универсума действуют вертикальные связи, и что геометрические деформации в одном слое по цепочке этих связей передают деформации в остальные слои - в силу внутреннего условия устойчивости всей мегасистемы слоев. Поэтому одним из самых интригующих обстоятельств континуумального мира, совершенно причем необычным для мира корпускулярного, является его свойство геометрически изменять себя при обзаведении новым метрическим слоем (или хотя бы подслоем - любым в квантовом отношении самостоятельным метрическим образованием).

Изменять себя - это значит изменять геометрию каждого своего слоя, может быть очень мало, если геометрия этого слоя расположена глубоко от места основных событий (то есть, от места междуметрического перехода), но все же изменять. По сути дела, работа Универсума в режиме квантового генератора новых слоев реальности (а значит, и междуметрических переходов) это и есть единственная, но веская причина изменений, которые происходят с миром на всех его уровнях. И так как генератор квантовый, то и изменения происходят в квантовом режиме, порциями и циклами.

Разогрев и в термодинамике связан с деформацией и разрывом связей. (Молекулярно-кинетическая модель теплоты была одной из первых физических теорий, в которой как-то пришлось прибегнуть к геометрии связей.) В обощенной геометрии континуумального мира к этому типу деформации по большому счету добавляется разве что еще деформация и смещение от прежних положений устойчивых метрических уровней (сингулярностей). Считается, что деформации и смещения бывают упругими и неупругими - это тоже относится к континуумальному Универсуму, каждый слой которого обладает своей массой, а значит, своей инерцией.

Посмотрим, как в момент междуметрического прехода это может относиться к каждому слою Универсума, лежащему ниже пространства рациональностей.

Непосредственно примыкающий к пространству рациональностей, а значит, и связанный с этим пространством вертикальными связями слой - это метрический слой биологической реальности. В чем, в каких подробностях, доступных наблюдению, может выражаться его геометрическая деформация?

Не так уж трудно ответить на этот вопрос, учитывая то, что геометрической единицей биологического пространства, определяющей устойчивые состояния в нем, является биологический вид. Следовательно, деформации в биологическом слое, вызванные междуметрическим переходом в континуумальном мире, должны сколько-то изменить геометрическую картину видов. А учитывая квантовый характер геометрии любого слоя Универсума, можно догадаться, что изменения должны иметь вероятностный характер и коснуться не обязательно каждого биологического вида.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука