ООН в Азии и Африке (воспоминания российских офицеров-миротворцев)

Простой пример. Приходишь по делам на приём к какому-то чиновнику, говоришь секретарше по-английски, по какому ты вопросу. А ооновцы набирали себе всегда местных секретарей и секретарш, по требованиям: знать язык и уметь печатать. Сидит такая секретарша у нужного тебе чиновника и беседует по-португальски со своей подружкой, которая к ней в гости пришла, просто болтает ни о чём. И в ответ на то, что тебе нужно к ее начальнику, отвечает: «Подождите, видите, я с человеком разговариваю!» Ладно, говорю, сажусь и слушаю, о чём они разговаривают. Они говорят по-португальски, естественно, и чаще всего ни о чём. Через некоторое время я опять вежливо спрашиваю: когда же можно попасть к начальнику? Она мне опять, уже даже возмущенно: «Подождите, я с человеком разговариваю!» А я ей в ответ: «А о чём таком важном вы разговариваете?» И повторяю по-португальски её крайнюю фразу. И по-португальски же продолжаю: «Вот об этом вы разговариваете? Это очень важно?! У меня срочная бумага вашему начальству!» Это конечно, производило эффект полной неожиданности, подружка быстренько сматывалась, девчонка хватала мою бумагу и шла докладывать. А иногда, если совсем нагло себя вели, я добавлял: «Это что, дискриминация белых? Чёрный расизм?» Тут они вообще просто раскрывали рты. Как так, вроде как они привыкли всех обвинять в расизме, ведь это они пятьсот лет были в рабстве! А тут белый им говорит, что они проявляют чёрный расизм! И именно это быстренько приводило их в чувство. Так проблемы исчезали.

♦ Бывали какие-либо трудности с бортпереводом, у тебя или других ребят?

Слава Богу, нет, не припомню такого. Опять же, летали мы, в основном, по площадкам, в рамках расследований нарушений соглашения о прекращении огня, например. Возили наблюдателей ООН, гражданских служащих ООН, разные комиссии, должностных лиц и пр. Возили также гуманитарные грузы, но это достаточно редко.

Немало было полётов по MEDEVAC — медицинская эвакуация раненых, подорвавшихся на минах, больных.

Очень много было заболевших малярией среди личного состава воинских контингентов разных стран, иногда в очень тяжёлой форме.

Вообще наш вертолётный отряд постоянно находился в режиме «Stand by» — постоянной готовности к вылету. То есть команда на вылет могла поступить в любое время: днём, вечером, ночью. По боевому расчету у нас был один час на подготовку к полету (готовность вертолёта, экипажа), иногда даже меньше.

Наши вертолётчики проявляли чудеса героизма, не побоюсь этого сказать. Часто они выполняли посадки даже не на площадку, а просто на дорогу, изрытую воронками и освещенную фарами машин. Иногда приходилось искать площадку, поскольку соответствующие ооновские службы не могли выдать точных координат данного места. И ничего — находили и садились, и вывозили людей (раненых или больных), везли в Луанду в госпиталь. Вся ООНия рукоплескала! И люди потом были благодарны.

Так мы, например, один раз вывезли двух больных из Ндалатандо. Видимость была ужасная, потом возникли какие-то проблемы со связью с тим-сайтом, на котором находились больные. Но ничего — долетели, хоть и покружили немного над площадкой, но наши летчики смогли сесть, забрать больных и отвезти в Луанду.

Что касается полётов в большие города и, в частности, в Луанду. В столице (Луанде), конечно, был большой аэропорт, международного значения, две полосы, и график полетов там был очень плотный. Здесь уже требовалось сконцентрироваться, следить за обстановкой, и внимательно слушать, что тебе говорит диспетчер. Диспетчеры, слава Богу, были все грамотные, с хорошим английским, если что-то непонятно — повторяли еще раз, так что — проблем не возникало.

♦ Имеешь ли какие-то награды, грамоты за службу конкретно в войсках ООН?

Конечно. У меня лично две грамоты, за первое мое пребывание в войсках ООН, в 1996 году, и за второе — в 1997 году, оба полугодия. У меня всего три «срока» службы в войсках ООН, по полгода. Есть медаль "In the Service of Peace" (На службе Мира), там, на планке цифра «3», как раз по количеству сроков службы. А грамоты — что эта медаль действительна. Все эти грамоты, медали вручались на так называемых медальных парадах, мы туда выходили в голубых беретах, голубых шарфах. Так-то мы обычно носили круглый шеврон United Nations на правой стороне, или — у кого были — такие нарукавные повязки, на которых также был нашит шеврон. Или на груди носили такие — не медальки, скорее, просто блямбы, с эмблемой ООН.

Все эти представления на грамоты и медали практически всегда готовил я сам. Происходило это в отделе кадров, я туда ходил, пропечатывал все эти грамоты, медали, для своих брал, конечно, побольше экземпляров — мало ли, кто-то потеряет, или ещё что случится.