Опаленные крылья любви

— Я тебя все эти дни ждала. Почему ты ни разу не позвонил?

— Наташенька, меня в городе не было, мы были на полигоне.

— Это не оправдание, если бы захотел, то и оттуда позвонил бы.

— Виноват, ты прости, пожалуйста, что не позвонил. Честно говоря, я не думал, что ты так к этому отнесешься.

За ужином она заметила, что он чем-то озабочен. Она несколько раз произнесла его имя, но он словно не слышал ее.

— Умар, — притрагиваясь к его руке, вновь сказала она.

Он рассеянно посмотрел на нее.

— Что случилось, Умар?

Некоторое время он смотрел на нее, словно обдумывая, говорить или нет. Она терпеливо ждала.

— Вчера я встретил однокашника по академии, и он мне по секрету сказал, что, возможно, Россия двинет свои войска в Чечню.

— Да что они там, наверху, сдурели? Это же война!

— К этому все идет. Когда я был на приеме у Дудаева, тот в открытую заявил, что будет война с Россией. Дудаев вышел из-под контроля Москвы. Ельцину было не до него, а сейчас, укрепив свою власть, он не потерпит, чтобы какая-то Чечня развалила всю Россию. Он прав.

— Кто?

— Конечно, Ельцин. Наташа, у меня несколько дней отпуска, и я завтра полечу домой.

— На обратном пути ты ко мне приедешь?

— Нет, я из Минвод полечу в Ташкент.

Он увидел, как потускнели ее глаза, хотел успокоить, но не мог придумать как.

Утром, прощаясь, он притянул ее к себе, прижал к груди.

— Мне с тобой было очень хорошо, Наташа.

— Умарчик… — Дальше она не могла говорить, слезы душили ее.

После обеда он уже летел в Минводы. Сидя в самолете, мучительно размышлял о предстоящей встрече с родными, с сыном. Раньше домой он летел как на крыльях, а сейчас, кроме родителей и нескольких друзей детства, его ничто уже не привлекало. Он летел словно в чужую страну.

Из аэропорта на частной машине поехал домой. Как только въехал на территорию Чечни, началась тотальная проверка документов и содержимого машин. До зубов вооруженные парни на контрольных постах останавливали все машины. Остановили и их. Один из парней, небрежно держа автомат перед собой, крикнул водителю, чтобы он вышел из машины. Водитель хотел выйти, но Умар остановил его и пальцем поманил к себе парня с автоматом. Тот подошел, увидев генерала, махнул напарнику, чтобы пропустили машину. Когда Умар вошел во двор, отец, увидев сына в генеральской форме, замер на месте. Они обнялись. Из дома выскочила мать, плача от радости, кинулась к сыну. Однако прошли первые минуты после встречи, и Умар почувствовал что-то неладное. Когда мать пошла в дом готовить ужин, он посмотрел на отца.

— Отец, по твоим глазам вижу, что ты чем-то озабочен.

— Ты угадал, сынок. На днях к нам в дом пришли старейшины села и потребовали, чтобы я тебя вызвал сюда и заставил служить Дудаеву. Они обвинили тебя в предательстве чеченскому народу. Мотивируя тем, что ты отказался служить своему народу, а узбекам служишь. Именем Аллаха они прокляли наш род.

— Война будет, отец. Кровь прольется. Россия так не оставит.

— Опять война, — вздохнул Анвар Мусаевич. — Когда я выходил из Берлина в сорок пятом, думал, все, больше на своем веку в руки винтовку не возьму. Видно, придется брать.

— И против кого вы ее повернете?

— Я буду защищать свой дом. Против русских я воевать не буду. Перед ними я в долгу. В сорок первом, в окопе, меня, восемнадцатилетнего мальчишку, когда немцы стали бомбить, русский солдат своим телом накрыл. Я остался жив, а он погиб. Как мне против русского винтовку поднять?

— Я тоже не могу этого сделать. И спасибо вам, отец, что поняли меня. Но я переживаю за Аслана. Завтра поеду к нему. Если я его уговорю, то заберу к себе.

— Он на это не пойдет. Я уже с ним разговаривал. Он телом и душой предан своему Дудаеву. Поговори, может, послушается тебя.

— Отец, а почему у соседей, у Федоровых, окна заколочены досками, они что, уехали?

— Да, сынок. Русские уезжают от нас. А это не к добру. Сейчас против Дудаева выступает Автурханов, но это противостояние тоже к добру не приведет. Скоро мы, без русских, перегрызем друг другу горло…

Увидев жену, он замолчал. Она несла еду. Накрыв стол, она молча села рядом с сыном и влюбленно смотрела на него. Когда мать ушла, отец спросил:

— Не надумал жениться?

— Нет, отец, Особого желания нет.

— Надо найти хорошую женщину и жениться на ней. У меня здесь на примете есть одна девушка, хорошенькая, моложе тебя на двадцать лет. Может, посмотришь?

— Отец, да она же девчонка против меня! — засмеялся Умар.

— Вот и хорошо. Жена у мужа должна быть молодая. А где Наташа?

— Она в Москве.

— Ты ее видел?

— Да.

— Вот боевая! Ее на танец пригласил Аслан, так она лезгинку танцевала лучше наших чеченок. Молодец. Умная, красивая. Между прочим, в сорок втором году к нам в полк пришла молодая санитарка. Какая она была красивая, слов нет.

Умар увидел, как у отца заблестели глаза, улыбнулся. Тот, заметив это, сурово посмотрел на сына.

— Ты не думай, она для нас как сестричка была. И муж был у нее. Они в одном бою сразу погибли.

Он замолчал и, прикрыв глаза, задумался.