Опаленные крылья любви

— Это от нас.

Та протестующе замахала руками.

— Нет, нет, спасибо! Ваша жена и так меня отблагодарила.

Умар положил коробочку на стол. Они распили по бокалу шампанского. А дома их встретила соседка Мария Петровна, которая испекла в честь «молодых» королевский торт. Они по-семейному посидели за столом втроем. А к вечеру поехали на дачу к министру обороны.

По дороге Наташа неожиданно спросила:

— Что было в той коробочке?

Он удивленно посмотрел на нее.

— В какой?

— В той, которую ты подарил толстушке.

Умар, прижав ее к себе, засмеялся.

— Бриллиантовое кольцо.

— Серьезно?

— У нас за такую красивую невесту пришлось бы не только кольцо отдать, а целое состояние.

К великой радости Умара, министр на даче был только с женой. Байбагулов встретил их по-домашнему, в пестром, расшитом серебряными нитями, халате. На голове красовалась узорчатая, тоже расшитая серебром, тюбетейка. По-восточному поприветствовав гостей, он повернулся к Умару.

— Скажи, если не секрет, где такую бриллиантовую звезду встретил?

— Военная тайна, товарищ генерал-полковник, — улыбаясь, ответил Умар.

Байбагулов повернулся к Наташе и сделал еле заметный поклон.

Наташа с очаровательной улыбкой протянула руку министру.

— Наталья Дмитриевна. Я рада с вами познакомиться.

Он взял ее руку и чуть пожал.

— Тохтасын Урузбаевич. Наталья Дмитриевна, генерал вас не обижает?

— Пока нет.

— Если обидит, вы мне обязательно позвоните. Я ему с ходу объявлю самое строгое взыскание.

— Если не секрет, какое?

— Никакого секрета. Отправлю в командировку дней на десять в пустыню. Пусть он там, как роза без воды, сохнет от тоски по своей бриллиантовой звезде.

— Против такого наказания я возражаю, — рассмеялась Наташа. — Вы его лучше накажите так, как в царской армии наказывали провинившихся офицеров: объявите десять суток домашнего ареста.

— Тогда все мои офицеры специально будут нарушать законы, чтобы получить такое взыскание.

На веранде показалась полная женщина. Радушно улыбаясь, она подошла к гостям.

— А вот и моя лучезарная супруга, — представил ее министр.

Супругу министра звали Зухра. С первых же минут знакомства между женщинами завязалась дружеская беседа, словно они знали друг друга давно.

Байбагулов повел Умара в сад, где под чинарой был накрыт стол. В медном котле парился рис с кусками баранины. На столе белел овечий сыр, рядом курчавилась свежая зелень, стояли глиняные чаши с кислым молоком, на фаянсовом подносе блестела пятнистой чешуей вареная рыба: глиняный кувшин с холодным красным вином высился над грудами лепешек. Байбагулов налил в глиняные чашки вино, протянул Умару.

— Давай поднимем наши бокалы за то, чтобы всегда над нами было чистое небо и чтобы мы, военные, всегда были без работы.

Они чокнулись и молча осушили свои чаши.

— Пока вино не ударило в наши головы, хотел бы с гобой посоветоваться. Вчера я был у премьер-министра и он поинтересовался состоянием вооружения армии. Я доложил ему, где и по какой цене мы закупаем вооружение. Он посоветовал нам закупать оружие у Пакистана.

— Но у нас же контракт с Россией! Мы не можем в одностороннем порядке расторгнуть его. Это чревато для нас.

— С Россией сейчас дело иметь дохлый номер. Ей не до нас. Да и далековата она стала. Нам надо сближаться с южными соседями, завязывать с ними более тесные военные контакты. В советское время мы были от них отторгнуты, а сейчас наступили другие времена. Нам нужна своя военная доктрина, ориентированная на юго-восточных соседей.

Слушая министра, Умар неожиданно почувствовал тоску по родине. Министр говорил о России как о чужом государстве… В сердце защемило. Он никак не мог привыкнуть к мысли, что уже нет той Родины, во имя которой не раз рисковал жизнью и имя которой произносил с трепетом и гордостью.

Байбагулов замолчал и вопросительно посмотрел на Кархмазова.

— Что скажешь?