Опалённые

Само собой разумеется, на это власти СССР идти даже не мыслили. Потому была и угроза, что при несоблюдении выдвинутых требований «наследники Троцкого» совершат показательную казнь близкого к правителю Советского Союза человека. А то и не одного.

Провокация однозначно удалась, причём по всем фронтам. Во-первых, внимание к готовящемуся процессу со стороны всей европейской и американской прессы было гарантировано. Ну кому из акул пера не захочется первыми изложить сенсационный материал? И плевать, что иностранцам в «страну советов» доступ был практически закрыт. Имелись дипломаты, готовые за определённые услуги предоставить необходимые материалы. Дипломаты, они такие, на них даже в СССР никакой управы не было.

Во-вторых, нагнетание страха среди красной верхушки. Ведь в предъидущем письме «троцкисты» обещали отомстить исполнителям и заказчикам убийства из лидера и символа. В результате состоялось вполне себе правдоподобное покушение на меня, при котором были убиты двое чекистов, пусть и из числа рядового состава. Но обещание, как ни крути, а чуть было не выполнили. Первую его стадию. Это поневоле заставляло со всей серьёзностью отнестись к новой угрозе. Присутствующий страх… это тоже очень важно. Как только в душах и сердцах врагов поселяется страх – ты становишься гораздо ближе к победе над ними. Доказано множеством исторических примеров.

Было и «в-третьих». После появления в прессе такого рода угрозы «красная верхушка» окончательно удостоверилась в виновности подследственных. Иными словами, была устранена даже теоретическая возможность дальнейшего расследования. Настоящего, а не типичной советской профанации оного.

В общем, после всех полученных от Артузова инструкций, меня «допустили до святого». То есть до коллегии у самого Председателя ВЧК… Ой, уже ОГПУ. Хотя от смены названия нутро этой структуры не изменилось, оставшись столь же зловонным и гнилым до основания. Какие люди, такова и структура, так всегда был, так и будет в этом мире. Следовательно, сборище садистов, кокаинистов, приспособленцев, неучей и маргиналов – некоторые сотрудники успешно сочетали в себе сразу несколько пунктов из вышеперечисленного – представало в совсем уж ярких и шибко «привлекательных» красках.

Квартира Менжинского была хороша! Нет, я совершенно серьёзно, без тени иронии. В такой пристойно было бы жить и обладателю первых пяти классов «табеля о рангах». Богатство, но без пафоса, стиль, но не отдающий «мещанином во дворянстве». С ходу и не скажешь, кто именно здесь обитает. И даже увидев хозяина сего дома, многие люди не увидели бы в нём ничего особенного, не будь он им заранее представлен. Умный, начитанный, с богатым словарным запасом и изысканными манерами человек, который вполне органично бы смотрелся как за профессорской кафедрой, так и в коридорах одного из министерств той, старой империи. Не на низших уровнях, что особенно характерно. Ан нет, он был тем, кем был – очередным олицетворением самой зловещей, пожалуй, организации на всём континенте. Что ж, Вячеслав Рудольфович, знакомство наше состоялось, мне есть на что посмотреть, многое стоит понять и попробовать изучить. Ведь поняв врага своего, легче будет его переиграть.

Игра на минном поле, она же в прятки со смертью в тёмном лабиринте. Только вместо взрывчатки или чудища вроде минотавра – один тяжело больной телом, но чрезвычайно опасный человек. Самый опасный во всём ОГПУ. Это не тупологоловый наподобие Ягоды и не угодливый холуй вроде Паукера, который и вовсе не утруждал себя чтением чего-то помимо отчётов или газетных передовиц. Иной масштаб личности так сказать.

Мы с Артузовым появились не самыми первыми, но и не последними, минут за пять до назначенного срока. Тут уже присутствовали глава Секретно-политического Молчанов и неожиданно появившийся с нм начальник оперпункта Петренко, начальник шифровального отдела Бокий в гордом одиночестве и Ягода, притащивший в качестве сопровождающего не абы кого, а целого Агранова. Ныне он был полномочным представителем ОГПУ по Московской области, а по сути оставался и куратором всей «творческой интеллигенции», каковым стал ещё в начала двадцатых. Артузов говорил, что Агранов – личный протеже Ягоды, которому было обещано, в случае становления последнего Председателем ОГПУ, место начальника Секретно-Политического как минимум. А может и пост первого заместителя.

Неискренние улыбки, насквозь лживые слова, атмосфера взаимной подозрительности и надежд на скорое возвышение. И ожидание… смерти хозяина дома, старательно маскируемое, но всё же всем понятное, включая самого Менжинского.