Опасная граница: Повести

С большим трудом Йозеф поднялся. Он слышал птичье пение, где-то кричала перепелка. От ног по всему телу разливалось какое-то странное оцепенение. Кречмер сжал зубы, пытаясь отогнать это ужасное ощущение, и это ему как будто удалось. Возле дороги чирикали куропатки. А по дороге в направлении Винтерсдорфа громыхала повозка, возничий покрикивал на лошадей, и Йозеф слышал его голос так ясно, будто он раздавался совсем рядом.

— Ганс! — крикнул он хрипло. — Ганс!

Вот и березки, их белые стволы светились в полумраке. Они склоняли к нему свои курчавые головы, нет, они танцевали вокруг него! «Что это меня швыряет, будто в водовороте? Что это со мной делается?» — думал Кречмер со страхом.

— Ганс! Ганс, где же ты? — позвал он еще раз, но никто ему не ответил.

Нет, Ганс уже, наверное, не придет. Скорее всего, его убили. Лежит он теперь где-нибудь там, на улице, а вокруг него толпятся эти сволочи и довольно улыбаются. Этот проклятый контрабандист им уже больше не страшен.

Кречмер медленно опустился в траву. Он не знал, как долго лежал, временами ему казалось, что он спит. До него доносились голоса, лай собак, но звуки эти не приближались, не удалялись. Прямо над ним заливался жаворонок, и его песня, словно игла, проникала в самый мозг контрабандиста, заставляла его лихорадочно работать. Надо вставать! Надо вставать! Уже день!

Он попытался ухватиться за ветки березок, склонившихся над ним, даже попытался вытянуть руки к ним, но они ему не повиновались. Йозефа Кречмера снова захватил водоворот и закрутил с еще большей силой. Старый контрабандист почувствовал, как волны, которые несли его, неожиданно расступились и он стал падать куда-то вниз, в бездонную пропасть.

5

Марихен проснулась и посмотрела на часы. Было пять утра. Она встала и заглянула в кухню, где спал отец. Кровать была пуста, к постели никто не прикасался. Что случилось? Обычно отец приходил ночью, тихо проникал в дом и так же тихо ложился.

На улице светало. Марихен начала торопливо одеваться. Надо сходить к Гансу или Кубичеку. Может, они сидят в конторе и празднуют счастливое возвращение? Сначала девушка побежала к Гансу. Она забарабанила в дверь. Ее стук гулко разносился по всему дому, но дверь ей никто не открыл. Да Ганс никогда бы и не вернулся без отца. Или они оба сейчас сидят у Кубичека, или они еще не вернулись. Она заспешила к коммерсанту. В конторе было темно. Марихен открыла калитку, ведущую в сад, проскользнула в сарай. Поскольку было очень темно, она на ощупь подошла к ящику, куда контрабандисты складывали товар, и опустила в него руку. Ящик был пуст.

— Это ты, Марихен? — спросил Кубичек. Он стоял у калитки и светил фонариком.

— Да, это я.

Кубичек вошел в сарай, и свет фонарика запрыгал по большому помещению, высвечивая сложенный здесь товар.

— Еще не вернулись? — спросила она.

— Нет. Я тоже их жду. Даже спать не ложился.

Коммерсант подошел к ней поближе, и Марихен уловила запах коньяка.

— С ними что-то случилось! — воскликнула она.

— Не бойся, Ганс и твой отец из любой переделки выйдут, — сказал он, но в его голосе не было уверенности. Он просто пытался ее успокоить.

— Не пойдут же они через границу днем?

— Наверное, груз тяжелый. Вот они часто отдыхают и потому задерживаются.

— Это неправда! — резко возразила Марихен.

Она вдруг почувствовала острую неприязнь к коммерсанту. Это из-за него Ганс и отец пошли через границу, из-за него рисковали.

— А почему ты думаешь, что это неправда?

— Никогда еще они так поздно не возвращались.

— Да сколько раз они возвращались днем, — проговорил Кубичек заплетающимся языком и схватился за столб, чтобы не упасть.

— И вы так перепугались, что напились от страха? с просили она.

— Что? Я напился? Глупости! Я жду их с самой полуночи, ну и выпил стаканчик от нечего делать. Пойдем в контору, я угощу тебя кофе.

— Нет, лучше я пойду домой! — сказала она, обходя коммерсанта. У калитки она обернулась: — Неужели что-нибудь стряслось?..

— Марихен, подожди! Боже мой, да что с ними может случиться?

Она повернулась и пошла прочь. Светало. По шоссе громыхала грузовая машина. Девушка шла, а слезы застилали ей глаза. Конечно, Кубичек знал, что этот переход будет для контрабандистов нелегким. Недаром он ждал их и пытался отогнать страх коньяком. Марихен стало нехорошо, она остановилась. У нее мелькнула мысль зайти в таможенную контору. Может, отца и Ганса задержали таможенники и теперь составляют протокол? Ей очень захотелось, чтобы Кубичек лишился всего, что должны были принести ему Ганс и отец.

Дверь канцелярии оказалась закрытой. Девушка постучала — никто не отозвался. В помещении было темно. Она посмотрела на часы. Было уже полшестого. Марихен побежала домой. По дороге ей встречались люди. Они шли на работу и с удивлением смотрели на девушку. Остановилась она только у дома Хаанов и постучала в окно комнатки Карела. Потом она заметила, что окно не заперто изнутри, приоткрыла его и заглянула внутрь. В комнате никого не было, да и вешалка у двери пустовала — ни шинели, ни фуражки, ни полевой сумки.