Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Дарвиновская революция не отметает идею обратного конструирования, а скорее позволяет ее переформулировать. Вместо того чтобы пытаться догадаться о намерениях Бога, мы пытаемся понять, какие причины (если они вообще есть) побуждают Мать-Природу – то есть процесс эволюции путем естественного отбора – делать что-то определенным образом, а не как-то иначе. Некоторые биологи и философы крайне не любят вести подобные разговоры о мотивах, которыми руководствуется Мать-Природа. Им кажется, что это шаг назад, необоснованная уступка додарвиновским способам мышления, в лучшем случае – предательская метафора. А потому они склонны соглашаться с Томом Бетеллом, современным критиком дарвинизма, когда тот полагает, что такие двойные стандарты кажутся несколько подозрительными296. Я считаю, что она не только совершенно обоснована – она в высшей степени плодотворна и, строго говоря, неизбежна. Как мы уже видели, даже на молекулярном уровне невозможно заниматься биологией, не прибегая к обратному конструированию, а обратное конструирование невозможно, если мы не задаемся вопросом, каковы причины существования того, что мы изучаем. Следует задавать вопросы «почему?» и «зачем?». Дарвин не доказывал, что мы не должны их задавать; он показывал, как на них отвечать297.

Поскольку следующая глава будет посвящена обоснованию этого тезиса посредством демонстрации того, в каких отношениях процесс эволюции путем естественного отбора напоминает хитроумного инженера, важно сначала сказать о двух чертах, делающих этот процесс совершенно непохожим на хитроумного инженера.

Когда мы, люди, проектируем новый механизм, мы обычно начинаем со вполне рабочей версии уже существующего механизма: с более ранней модели, прототипа или уже готового макета. Мы внимательно его изучаем и пробуем внести различные изменения: «Если мы вот так отогнем вверх этот зажим и чуточку сдвинем застежку-молнию, будет еще лучше». Но эволюция работает не так, что особенно очевидно на молекулярном уровне. Конкретная молекула имеет определенную форму и будет разрушена, если ее слишком усердно сгибать или перестраивать. И поэтому для улучшения проекта молекулы эволюции приходится создавать другую молекулу – практически точную копию той, что недостаточно хороша, – а старую списывать со счетов.

Считается, что коней на переправе менять никогда не следует, но эволюция всегда их меняет. У нее нет иного способа что-то исправить – только отбор и выбраковка. А потому в любом эволюционном процессе – и, следовательно, в любом подлинно эволюционном объяснении – всегда можно различить тонкий, но дезориентирующий аромат риска. Я буду называть это явление приманка-и-подмена в честь сомнительного способа привлечения покупателей рекламой, обещающей низкую цену на конкретный товар – когда те заходят в магазин, им пытаются продать что-то похожее, но по другой цене. В отличие от этой практики, эволюционная приманка-и-подмена никого, на самом деле, не обманывает; так просто кажется, поскольку вы не получаете объяснения тому, о чем, по вашему мнению, вы поначалу спрашивали. Тема аккуратно меняется.

Во второй главе мы видели зловещую тень чистейшего случая приманки-и-подмены, когда обсуждали странное пари, что я смогу найти человека, который подряд, без единого поражения, победит в десяти соревнованиях по подбрасыванию монеты. Мне неизвестно заранее, кем окажется этот человек; я просто знаю, что титул будет присужден – должен быть присужден, ибо речь об алгоритмической необходимости, – тому или иному человеку при условии выполнения алгоритма. Если вы не заметили, что это возможно, и приняли мое надувательское пари, то произошло это из‐за вашей привычки к тому, как именно находят людей и строят планы – беря за отправную точку конкретных людей и их виды на будущее. А если победитель турнира думает, что у его выигрыша должно быть объяснение, он ошибается: у того, что он победил, нет никаких причин – есть только весьма веская причина, по которой кто-то победил. Но, будучи человеком, победитель не сомневается в том, что у его победы должна быть причина: «Если ваше „эволюционное объяснение“ не может этого объяснить, вы упускаете что-то важное!» На что дарвинисту надлежит кротко ответить: «Сэр, я понимаю, что вы пришли именно за этим, но не заинтересует ли вас нечто чуть более доступное, чуть менее нескромное, чуть более обоснованное?»