Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Какие виды мыслей невозможны без языка? А какие виды возможны (если такие есть)? Мы наблюдаем за самкой шимпанзе с ее эмоциональным личиком, пытливыми глазами и проворными пальцами, и нам, определенно, кажется, что она разумна, но чем больше мы наблюдаем, тем более размытыми становятся наши представления о ее разуме. В некоторых отношениях она очень проницательна – почти как человек; но вскоре мы узнаем (к своему разочарованию или облегчению, в зависимости от питаемых нами надежд), что в иных отношениях она совершенно несообразительна, непонятлива и решительно чужда миру людей. Как самка шимпанзе, совершенно очевидно понимающая А, оказывается неспособной понять В? Давайте зададимся несколькими простыми вопросами о шимпанзе. Могут ли они научиться раскладывать костер – могут ли они собирать хворост, сохранять его сухим, раздувать угли, ломать ветки, следить за тем, чтобы огонь не вышел за установленные для него границы? А если сами они не могут изобрести эти новаторские действия, то могут ли их этому обучить люди? А вот другой вопрос. Предположим, вы воображаете нечто небывалое – настоящим я предлагаю вам вообразить человека, взбирающегося вверх по веревке с пластиковым мусорным ведром на голове. Вам это будет несложно. Может ли шимпанзе представить себе то же самое? Хотел бы я знать. Я выбираю элементы (человека, веревку, подъем, ведро, голову) как привычные объекты в мире, который лабораторные шимпанзе познают и с которым взаимодействуют, но интересно, способны ли они собрать из этих объектов такую новую комбинацию – пусть даже совершенно случайно. Мои слова подтолкнули вас к тому, чтобы совершить это мысленное действие, и, вероятно, вы часто осуществляете подобные мысленные действия, побуждаемые своими собственными словесными указаниями – вы даете их не вслух, но, определенно, облекаете в слова. Может ли быть по-другому? Может ли шимпанзе заставить себя осуществить подобное мысленное действие без помощи словесных указаний?

Все это – довольно простые вопросы о шимпанзе, но ответов на них пока что никто не знает. Получить их возможно, однако нелегко; проводимые в контролируемых условиях эксперименты могли бы пролить свет на роль языка в превращении мозга в разум, подобный нашему. Я поставил вопрос о том, можно ли научить шимпанзе раскладывать костер, поскольку в какой-то доисторический момент наши предки укротили огонь. Был ли язык необходим для совершения этого огромного шага на пути к цивилизации? Некоторые свидетельства позволяют предположить, что это произошло за сотни тысяч лет (или даже за целый миллион лет648) до возникновения языка, но, конечно же, после того как линия гоминидов отделилась от предков современных приматов, подобных шимпанзе. Мнения резко расходятся. Многие исследователи убеждены, что язык возник намного раньше и что времени на то, чтобы он поспособствовал приручению огня, было предостаточно649. Можно даже попытаться заявить, что укрощение огня само по себе является неопровержимым свидетельством в пользу существования ранней версии языка – если только мы сможем убедить себя в том, что такое умственное усилие требовало существования рудиментарного языка. Или, может быть, нет ничего особенного в том, чтобы разжечь и поддерживать огонь? Возможно, мы не наблюдаем в природе сидящих вокруг костра обезьян лишь потому, что во влажных лесах, где они обитают, недостаточно сушняка, чтобы появился шанс на укрощение огня. (Бонобо Сью Сэведж-Рамбо из Атланты обожают пикники в лесу, и им не меньше нашего нравится раскладывать костер, но она поведала мне, что сомневается в том, что даже после обучения они станут хорошими костровыми.)