Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства

Форд протянул мне шерстяное пальто, а Эмили окинула меня долгим взглядом, когда я накидывала его на плечи. Револьвер по-прежнему лежал в кармане, и если Форд это заметил, то решил промолчать.

Мы вышли под дождь к припаркованному на дорожке «Мерседесу». Эмили машинально потянулась к дверце переднего сиденья, но Форд добрался до нее первым.

– Впереди сядет Фрэнсис, – холодно произнес он.

Я удивленно моргнула, но проливной дождь скрыл выражение моего лица.

– Конечно, – сказала Эмили и провела рукой по округлившемуся животу, небольшому, но уже очевидному под обтягивающим свитером.

Уж не специально ли она так оделась сегодня? Она собиралась сообщить Форду новости и показать, насколько они реальны. В последние недели она носила только расклешенные платья под моим просторным пальто, вероятно, чтобы скрыть изменившуюся фигуру. Но сегодня оделась так, будто хотела, чтобы все увидели живот.

Ее юбку с глубокими карманами и резинкой на талии я хорошо знала, ведь сшила ее собственноручно, потратив на роскошный вельвет последние деньги.

Я не помнила, чтобы одалживала Эмили юбку. Уверена, что не одалживала. Форд уставился куда-то в пространство, а Эмили обошла машину спереди в свете фар, словно специально, чтобы подчеркнуть выпирающий из стройной фигуры живот.

Мы молча тронулись, но когда я посмотрела в зеркале заднего вида на Эмили, она улыбалась.

Глава 20

На экране телефона вспыхивает имя детектива Крейна, и я неохотно откладываю дневник тети Фрэнсис.

– Алло.

– Аннабель. Это Роуэн Крейн.

– Да. – Я улыбаюсь тому, как неуклюже он начинает разговор, но тут вспоминаю его подпись на письме с угрозами. – Чем могу помочь? – спрашиваю с холодком.

– Я возвращаюсь в поместье Грейвсдаун. Не хочу вас волновать, но меня немного беспокоит ваша безопасность. Можете запереть свою дверь?

– Почему? Что-то случилось?

– Я проверил камеры одиннадцатичасового парома, чтобы подтвердить алиби Саксона.

– Дайте угадаю, – говорю я, снова вспоминая обман Эндрю. – Его не было на пароме.

– Не было. Он приехал раньше, и во время убийства Фрэнсис его машину сняли камеры Касл-Нолла.

– Я знала, что он врет.

– Каким образом? – спрашивает Крейн.

– Вижу лжецов насквозь.

Фраза повисает в воздухе, и я надеюсь, что у Крейна возникает приступ вины. Потому что чем дольше я об этом думаю, тем больше мне жаль Фрэнсис, она мне нравится, и я никак не могу представить, за что ей можно угрожать судебным преследованием.

– В общем, я еду. Я допрошу Саксона, но, пожалуйста, не пытайтесь припереть его к стенке, как бы вам ни хотелось получить наследство. Он может придумать какую-нибудь другую причину, по которой сказал Эльве, будто делал вскрытие в Сэндвью. А после убийства ему якобы пришлось придерживаться прежней лжи.

– Почему, например? У него другая женщина?

Сколько измен может быть в такой маленькой деревне? Я отношусь к этому скептически, но, может, я немного наивна.

– Откуда мне знать? Просто ничего не предпринимайте до моего приезда. Заприте дверь и дождитесь меня, хорошо?

И хотя я знаю, что Саксон теперь один из главных подозреваемых в убийстве тети Фрэнсис, мне не нравится, что детектив мне указывает. И у меня не сложилось впечатления, будто Саксон может сделать мне что-то плохое. Все это выглядит как удобный способ помешать мне вести расследование. Крейн, похоже, не хочет, чтобы я бродила по дому и копалась в его секретах.

– По возможности я не стану разговаривать с Саксоном, – уклончиво отвечаю я, потому что под растущими подозрениями теплится крошечная надежда, что Крейн не сделал ничего дурного, только написал то письмо в защиту отца. Пусть моя совесть будет чиста, я не стану ему лгать. Пока что.