Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Ну и, конечно же, вопросы гигиены и здравоохранения. Германским военнослужащим выдавался пакетик «дуста» для борьбы с вечным спутником войны — вшивостью. Во многих оккупированных городах, включая Ялту, для войск были открыты дома отдыха, для которых использовались даже бывшие царские дворцы. Немецкий фронтовик Питер Бамм вспоминал в своих мемуарах: «Так уж случилось, что капрал Самбо и сержант Германн играли в «скат» на той же самой террасе, на которой Черчилль, Рузвельт и Сталин будут запечатлены сидящими два года спустя» (14). Или другое свидетельство — немецкого солдата Бенно Цизера, встретившего однополчанина: «Он лежал в госпитале в глубоком тылу: “Я вам скажу, было здорово! Хорошая жратва, первоклассное отношение, масса кинофильмов, даже театр. Они устроили нам чертовски классные представления. А эти девочки!”» (15) Оставим жизнелюбивого однополчанина (о девочках мы еще поговорим), но я думаю, уже понятно — немецкая армия не испытывала недостатка внимания со стороны государства, и взамен была ему полностью предана.

Непосредственно накануне нападения на Советский Союз командующим немецкими войсками предписывалось немедленно спустить в войска приказ следующего содержания: «Солдаты немецкого Восточного фронта! Смертоносная еврейско-большевистская орда собирается нанести последний удар. Враг пытается уничтожить Германию и наш народ. Солдаты Восточного фронта, вы знаете, какая участь грозит вам, немецким женщинам, девушкам и детям. Стариков и детей убьют, женщин и девушек сделают армейскими шлюхами. Остальных отправят в Сибирь... Торжественно поклянитесь защищать не отвлеченную концепцию фатерланда, а свои дома, своих жен, своих детей и, следовательно, наше будущее...» (16) Гитлеровской пропаганде удалось добиться сво­его, и ненависть нацистских фанатиков к врагу чувствуется даже сквозь прошедшие десятилетия: «Атаковать предстояло 18-й роте 4-го батальона. Через несколько минут тишина должна взорваться и нашим войскам предстояло с боевым кличем добыть очередную победу над краснозвездными марионетками» (17). Какова риторика мемуариста!

Как бы то ни было, наши войска наносили ужасные потери новоявленным арийцам. Начальник германского Генерального штаба Франц Гальдер записал в своем дневнике: «30 ноября 1941 года. Некомплект на Восточном фронте составляет 340 000 человек, то есть половину боевого состава пехоты. Сейчас роты имеют в среднем по 50—60 человек» (18). Надвигалась катастрофическая для немцев битва под Москвой.

Что касательно причин поражения немцев в грандиозном сражении под Москвой, они достаточно проанализированы в специальной литературе, естественно, по аналогии с отступлением Наполеона из России в конце 1812 года. Однако данное сравнение не является корректным, хотя бы потому, что никаких из ряда вон выходящих морозов во время отступления Наполеона не наблюдалось. В середине октября 1812 года температура в Риге и Ревеле — 7 градусов выше нуля. К концу ноября при переходе через Березину лед реку еще не сковал. Самая холодная ночь случилась под Смоленском, когда температура упала до -8 градусов. Ужасные потери наполеоновской армии оказались предопределены никуда не годным планированием. А поверили Наполеону потому, что сильные холода действительно наступили в России, но только в декабре, через несколько недель после бегства наполеоновской армии.

Аналогичная ситуация сложилась и в немецкой армии. Провал идеального во многом снабжения германской армии связан с нежеланием ее руководства считаться с новыми реалиями — яростной борьбой защищавших свою землю советских войск. В июне 1941 года генерал-фельд­маршал фон Браухич указал на необходимость снабжения Восточного фронта зимним обмундированием, и позже административно-хозяй­ственное управление сухопутных войск затребовало зимнюю одежду для фронта, однако обращение ставка отклонила, поскольку фюрер не допускал мысли, что дело дойдет до зимнего похода. А «в декабре начались жуткие морозы, температура упала до пяти градусов ниже нуля», — вспоминал бывший военнослужащий вермахта Ги Сайер (19). У нас его неподдельный ужас может вызвать только улыбку.

19 декабря 1941 года фюрер, а теперь и верховный главнокомандующий, обращает свой призыв к войскам Восточного фронта: «Армии на Востоке, после их непреходящих и еще небывалых в мировой истории побед над опаснейшим врагом всех времен, должны быть отныне, в результате внезапного наступления зимы, переведены из порыва движения в состояние позиционного фронта. Мои солдаты! Вы поймете, что сердце мое всецело с вами, что мой ум и моя решимость направлены только на уничтожение противника, т. е. победоносное окончание этой войны. Господь Бог не откажет в победе своим храбрейшим солдатам!» (20) И солдаты услышали своего фюрера. Буквально вгрызаясь в каждый участок фронта, они осатанело отбивали атаки советских войск, которые буквально вырвали победу из рук захватчиков.