Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Партийная пропаганда в гуще масс стала делом маленьких, практически безымянных агитаторов. У нее имелось намного больше свободы, чем у официальной, государственной, чьи заявления находились в центре внимания. За упрощением следовало сверхупрощение. И здесь на сцене появляется обычный агитатор, человек, который мог вещать все, что ему вздумается, потому что никто не стал бы проверять его болтовню на правдивость. В маленьких городках и деревнях они говорили, что Гитлер — новый мессия, что германская раса призвана повелевать другими народами, что фюрер готов использовать свое секретное чудо-оружие. Под конец войны партийная пропаганда оказалась едва ли не самым эффективным оружием устной пропаганды, но так и недооцененной по достоинству современными исследователями.

Отдельной формой работы агитаторов на местах были т. н. утренники. С началом войны утренники стали самостоятельной формой публичных мероприятий нацистов, они проводились регулярно и должны были мобилизовать готовность к борьбе, самопожертвование, веру, чувство долга, верность, храбрость, мужество. После вступительного слова партийного лидера следовали выступления поэтов, звучала музыка Генделя, Баха, Бетховена. Особенно ценилось хорошо скомпонованное действо: к примеру, в завершающей стадии праздника совершалась торжественная передача «короны урожая» высокому партийному начальству, награждение Почетным крестом в День матери, выдача партийных значков принятым в партию (42).

Большой успех имела также организованная Геббельсом пропагандистская кампания «Фронт обращается к тылу». В ее рамках Министерство пропаганды организовывало выступления фронтовиков перед рабочими и др. аудиториями. Например, в Кёльне 9 января 1943 года 36 фронтовиков (12 унтеров и 24 офицера, из них 6 кавалеров Рыцарского креста) выступили на 500 (!) собраниях. Эти выступления производили на публику значительно более сильное впечатление, чем жесткая и однозначная пропагандистская линия в СМИ (43).

Когда зимой 1942/43 года в результате яростного сопротивления советских войск тщательно выстроенное здание нацистской пропаганды начало давать первые трещины, в Министерство пропаганды зачастил руководитель партийной канцелярии Мартин Борман. Он вел долгие разговоры с Геббельсом с глазу на глаз и настойчиво требовал от специалистов министерства повысить уровень партийной пропаганды, обязать пропагандистов как можно больше беседовать с людьми в поездках по стране, вести себя напористо, обещать что угодно, а главное — скорую победу.

И подобная настойчивая работа шла до последних дней войны. За месяц до своей смерти Геббельс указывает в дневнике: «30 марта. (1945 г.) Я направляю на Запад около 30 лучших партийных агитаторов с задачей содействия приведению в надлежащий порядок морального духа войск и населения. Мы опять учимся работать методом импровизаций. Чтобы теперь добиться успеха, нужно снова разговаривать с каждым человеком» (44).

«Агитатор должен быть в то же время психологом — хотя бы этот агитатор был всего лишь демагогом» (45), — считал главный оратор Третьего рейха Адольф Гитлер. Более утонченно аналогичную мысль развивал и Геббельс: «Политическая пропаганда в принципе действенна и революционна. Она нацелена на широкие массы. Она говорит народным языком, поскольку хочет, чтобы народ ее понял. Ее задача — высочайшее творческое искусство выражения сложных событий и фактов достаточно простым языком, чтобы их мог понять человек 

с улицы» (46).

Речь агитатора будет убедительной, когда выполнены два условия:

1) уровень культуры, профессионализм оратора достаточно высок (во всяком случае, не ниже, чем у слушателей);

2) оратор хорошо подготовлен к выступлению. Чтобы найти слова, аргументы, которые за это время «дойдут» до слушателей, нужно проделать огромную аналитическую работу, отобрать самое главное, выстроить доводы в убедительную цепочку, продумать психологические нюансы (47).

Кроме того, «автору сценария» нужно тонко чувствовать и понимать, какое именно значение может придать словесному символу предполагаемая аудитория. А также научиться использовать не только звук, текст, жестикуляцию, но и такой фактор, как тишина. На мышление, сознание и подсознание действует именно чередование звука и тишины.