Опасная любовь

Он только коротко кивнул, подошел к Чтецу и встал на колени, сложив руки крест-накрест перед собой, словно обнимая себя за плечи. Привычно, словно повторял это уже бесчисленное количество раз. Ладонь Чтеца легла на его лоб, и Мурат закрыл глаза. Игорь судорожно, рвано вздохнул, словно нырнул в омут. А потом прямо над их головами развернулась яркая, объемная иллюзия. Его офис, букет цветов, в который он прятал коробочку с кольцом. Потом услышал меня и замер в ожидании. Я буквально ощутила его радость и нетерпение, ожидание встречи и легкую неуверенность. Увидела себя его глазами. Вот, уж точно, это как душу вывернуть! Потому что в зеркале я себя вижу совершенно не так. Оказывается, он воспринимал меня всю сразу, не только вид, но и вкус, запах, взгляд… тогда я не замечала, как он ловит взглядом мои движения, отмечая что-то для себя. Вот мы болтаем за бутылкой вина. Потом звонок и я спорю с дежурным. Оказывается, ему в этот момент я напоминаю колючего ежика, которого так и хочется погладить. Вот мы переодеваемся. Я стремительно краснею, когда в иллюзии мелькает моя обнаженная тушка. Впрочем, это длится недолго. Наконец, иллюзия доходит до смещения. Сейчас это выглядит просто как смена кадра.

Ребята. Изъеденные тела Игорь буквально сканирует взглядом, выхватывая и фиксируя множество мелких деталей, на которые я тогда не обратила внимания. Положение тел, места ран, то, как стекала кровь и куда. И все это дополняется четкими образами реконструкции событий. Каждая подмеченная деталь складывается в четкую картину произошедшего. Нет только одного — образа убийцы. Вместо него только смутный призрак, витающий где-то в отдалении. Игорь ищет тщательно, буквально обнюхивает и ощупывает все, до чего может дотянуться руками и тенью, но того, что ему нужно, нет. Он с досадой рычит, исследует пожирателя, потом вампира. Там тоже пусто. То есть, для меня и остальных он увидел безумно много. Он практически восстановил события трагедии, только осмотрев тела. Но самого главного по-прежнему нет. Игорь недоволен, нервничает. Он не успокоится, пока не найдет след убийцы. Вот он посылает на поиски тень и изображение раздваивается. Одна часть показывает поляну, вторая исследует кусты метр за метром. И вдруг след! Четкий, старый. Запах. Образ! Знакомый и четко узнаваемый образ Романа Бессонова. Следов много и разных. Он пробыл в этом месте несколько часов! Лежал, глядя на… ту самую поляну! Он мог это сделать? Да, мог. Ярость, холодная, сдержанная. Убийца должен быть наказан! Как? Пусть решит Совет! Игорь мчится сквозь кусты, уже четко зная, где его жертва. Роман пытается уйти через сумрак, но гончий настигает его, сминает нити тропы, отрезая путь к бегству. Он рычит, угрожающе скалится, имитируя нападение. И добился того, что Роман побежал в обратную сторону. К Стражам. Но там его ждет все тот же Игорь. Теперь он с двух сторон. Он чувствует страх жертвы, ее метания. Он бы прикончил гаденыша с удовольствием, но полной уверенности нет, а значит, он не вправе выносить приговор. И он сдерживается, дав возможность уйти.

— Достаточно! — останавливает Гера, и Чтец послушно развеивает иллюзию, отпуская лоб Игоря.

Я только теперь замечаю, насколько он бледный, мой бедный котик! Заполошно вспоминаю, все, что он говорил, подскакиваю к нему, подставляя плечо. Его руки тут же сжимают, на плечи наваливается тяжесть. Его буквально не держат ноги, но он все же как-то поднимается. С другой стороны берется Мурат.

— Туда, к стене! — командует он.

Мы оттаскиваем почти невменяемого Игоря подальше, усаживаем прямо на пол.

— Воды! — шепчет Мурат.

— Знаю! — кивнула я, доставая из рюкзачка салфетки, стаканчик и бутылку воды.

Убедившись, что я действительно знаю, что делать, Мурат возвращается обратно. Бессонова к нему подтаскивают Стражи. Он мычит, сопротивляется, но ладонь Чтеца буквально впечатывается в его лоб. На иллюзию я уже не смотрю. Некогда. Я осторожно, глоток за глотком даю Игорю воду, предварительно добавив туда каплю крови. Печать свою я уже ему отдала, так что больше мне это действо ничем не грозит. А, вот, ему заметно придает сил, возвращая, по крайней мере, ясное сознание. Его взгляд становится осмысленным. Он чуть заметно кривится.

— Зря сопротивляется… так… больнее…

— Давай, глотни еще, — я протягиваю ему бутылочку, подношу прямо к губам. Он еще говорит-то с трудом, какое там, пить самому! Он и не пытается, покорно глотает то, что попало в рот. Удивленно смотрит на меня.

— Кто подсказал? Мурат?

— Не, я сама, — шепчу я. — Видела как-то, как одного гончего кровью отпаивали… — и внезапно понимаю, это его я тогда видела! Он все мгновенно понял, поморщился.

— Это когда меня истринский ренегат порвал, — шепчет он. — Дед меня тогда мало что не по кускам собирал.

— Еще будешь? — спрашиваю я.

— Да!