Опасная невинность

Очень надеялась, что это правда. Я не любила лгать Финну, даже если это было сделано для его утешения. Я даже не была уверена, хочет ли Имоджен, чтобы ее нашли, и если да, то захочет ли она вообще вернуться в Дублин? Она никогда не принимала свою роль матери, и хотя пыталась проводить время с Финном, она всегда была для него скорее сестрой. Будет ли она переживать, если я скажу ей, что он скучает по ней? Скорее всего, она не поверит мне, чтобы защитить себя и свое видение будущего.

Иногда это меня очень злило, но потом я вспоминала, какой счастливой выглядела Имоджен перед отъездом в Нью-Йорк.

— Ты поможешь мне рассортировать носки? Я не могу сделать это одна.

Финн отстранился, провел рукавом по носу и кивнул. Он любил помогать мне по хозяйству, и это всегда был хороший способ отвлечь его, когда он был грустным или расстроенным. Зажав язык между губами в полной сосредоточенности, он начал складывать носки и колготки в один угол чемодана. Слезы жгли мне глаза. Это было лишь кратковременное прощание, но мне все равно было необъяснимо грустно.

ГЛАВА 3

Мое сердцебиение участилось, когда самолет приземлился в аэропорту Кеннеди. Я впервые оказалась так далеко от дома. Все было незнакомым, даже запах. Я назвала таксисту адрес Гулливера, удивившись его украшенной приборной панели. Она выглядела как святыня из болливудского фильма. Таксисты в Дублине иногда украшали свои машины, но я никогда не видела ничего подобного. Я не могла отделаться от мысли, что при аварии одна из деталей разлетится и ударит меня.

Когда я наконец отвела взгляд от разноцветных божеств, мое дыхание застряло в горле от огромных размеров города. Небоскребы возвышались над нами, загораживая мне вид на голубое небо и отбрасывая тени на тротуары. Такси остановилось прямо перед старой церковью, которая выглядела совершенно неуместно в окружении небоскребов.

Я заплатила ему, не обращая внимания на его прищуренный взгляд, когда дала чаевые в один доллар, и вышла, закинув рюкзак на плечо. В темноте церковь выглядела мрачной, почти предчувствующей, но фасад из коричневого камня и каменная дорожка, сглаженная тысячами шагов, напомнили мне о родном городе больше, чем все остальное в этом слишком большом городе.

Открыв ворота, я обошла здание, ища что-нибудь похожее на вход. Гудки и крики заставили меня подпрыгнуть. Дублин, конечно, не был тихим городом, но Нью-Йорк стал настоящим ударом для моей нервной системы.

Я нашла небольшой дом, примыкающий к церкви с колоколом и табличкой с фамилией Гулливера внизу: Киллин. Не была уверена, почему, увидев эту фамилию, я удивилась. Мы были одной семьей, но я так давно его не видела. Примет ли он меня или прогонит?

Я позвонила в звонок. После некоторого шарканья за дверью она, наконец, открылась. Я не сразу узнала своего дядю. За много лет, прошедших с тех пор, как я видела его в последний раз, он набрал около двадцати килограммов, его линия роста волос уменьшилась, но у него были такие же огненно-рыжие волосы, как и у меня. Его брови сжались, а глаза расширились от узнавания. — Эйслинн?

Я кивнула и неловко улыбнулась. — Это я. — Я никогда не ссорилась с ним. Даже если мама злилась на него, а он на нее, это не означало, что мы не могли поладить.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, не обязательно в отвергающей манере, но меня еще не пригласили внутрь. Он был одет в простую белую футболку, черные брюки и удобные тапочки.

— Разве племянница не может приехать навестить своего единственного дядю?

Он покачал головой. — Ложь — это грех, Эйслинн. Тебе стоит помнить об этом, даже если твоя мать живет грешной жизнью.

Во мне поднялся гнев. — Мама всю жизнь тяжело работала и смогла одна вырастить двоих детей.

— Ей не пришлось бы этого делать, если бы она осталась верна нашим убеждениям и дождалась брака.

Я не могла ему поверить. Но он был моим единственным вариантом в Нью-Йорке. Было уже поздно, и я не хотела бродить по городу в поисках дешевого ночлега. — Ты мог бы ей помочь.

— Ей не нужна была моя помощь, и не я бежал отсюда.

Я вздохнула. — Я здесь не для того, чтобы обсуждать маму.

— Тогда почему ты здесь?

— Имоджен, — сказала я, не в настроении болтать. — Она исчезла три месяца назад, через несколько недель после приезда в Нью-Йорк.

Гулливер со вздохом покачал головой. — Я так и предполагал.

Ветер усилился, и я задрожала. — Могу ли я провести у тебя несколько ночей, пока буду искать ее?

Гулливер, казалось, раздумывал. Он осмотрел меня с головы до ног. Что он искал, я не знала. Я ожидала, что он будет более доброжелательным, несмотря на его споры с мамой. Возможно, я была слишком наивна. — Твоя сестра слишком похожа на твою мать. Не удивлен, что она попала в беду.

Я выжидающе смотрела на него. — Можно мне остаться?