Опасная охота

— Я?! Да бог с тобой! — он искренне удивляется, потом начинает объяснять, что, по-видимому, ему приносить удовольствие. — Видишь ли, Сергей, когда-то я тоже был большим фантазером, вроде тебя, строил воздушные замки, прожекты всякие наполеоновские, пока не понял одной простой вещи. Дело в том, что люди, в своем большинстве, на девяносто процентов состоят из дерьма.

Мультян понемногу увлекается, и в процессе монолога начинает расхаживать передо мной вправо и влево, слово участвует в съемках фильма «Ленин в Октябре».

— Понимание этого и позволило мне наладить мой бизнес. Торговля грязной информацией очень выгодное дело в наше время, когда все расталкивают друг друга локтями, стараясь прорваться как можно ближе к большому корыту. Знаешь почему? Потому что хоть корыто и большое, желающих пробиться к нему еще больше. Вот тогда они и испытывают потребность в таких людях, как я. Я им нужен! Я востребован! Иванову я продаю порцию грязи против Петрова, а Петрову против Иванова. Пусть купаются! В выигрыше останусь только я! Потому что, в отличие от них, никуда не лезу. Я выше их всех и я всегда остаюсь в тени.

— А в вас сколько процентов?

— Процентов? Каких процентов? — не понимает он.

— Ну этого самого, дерьма.

— Шутить изволишь. Я бы, на твоем месте, о чем-нибудь вечном призадумался. Самое время.

— Еще успею… Странно. Я думал, что вы занимаетесь промышленным шпионажем.

— Ты не правильно думал. Воровать и продавать секреты из страны — это не для меня. Не тот размах. Пошло. Нет, у меня другая сфера, я не обворовываю свою страну, а, наоборот, даже помогаю ей избавлять от всяческих свиней и мерзавцев. Это и прибыльно и благородно. Да и интересней намного. Там — чертежи, цифры, формулы, в которых ни черта не смыслишь, а тут люди. Живые, порочные люди. А это всегда интересно. Дело в том, что специфика торговли компроматом, в отличие от того, что ты назвал промышленным шпионажем, заключается в том, что компромат зачастую нельзя использовать, когда тебе заблагорассудиться. Он хорош только в определенное время и при определенных обстоятельствах. Что-то можно сразу пустить в дело, а что-то нужно выдерживать годами, как хорошее вино, чтобы достичь нужного результата и нужной стоимости.

— Значит вы говновоз?

— Я ассенизатор, вот правильное название. А разве вы в своем детективном агентстве не занимаетесь тем же самым? Разве вы не ворошите грязное белье?

— Что ж, вы правы, только мы в отличие от вас, стараемся, чтобы зло было наказано. Вы же просто продаете компромат на одну мразь другой мрази. Не спорю — прибыльно. Но где же тут, как вы говорите, ассенизация?

— Что поделаешь, — вздыхает он, — в каждом деле есть свои издержки.

— Коцик упоминал ЦРУ?

— Чушь! Не знаю, что он там плел, но к ЦРУ я никакого отношения не имею. У него после несчастного случая, наверное, совсем мозги набекрень встали. Вот он и нес неизвестно что. А работаю я сам на себя и продаю информацию тому, кто больше заплатит, вне зависимости от моих симпатий. Я думаю, что ты поймешь меня правильно. Разве ты сам не собирался сделать тоже самое со мной? Разве ты не получил информацию, которую затем пытался загнать мне за пол лимона баксов?

— Что же там такого ценного в той кассете?

— Там заснята очень поучительная беседа депутата Федорова со своим помощником Бедновым, которая проходила в офисе «Чезаре». Федоров часто заглядывал на фабрику. Вот Коцик и решил установить камеру и постарался, чтобы запись получилась удачной. Дело в том, что вся деятельность по производству медикаментов являлась лишь прикрытием для того, чтобы эти фармацевты штамповали там наркоту с такой скоростью, как издают календарики во время предвыборной кампании.

— А сам Коцик знал об этом?

— Он не мог не знать. Юра Коцик — интересный человек. Он в чем-то похож на меня. Для него тоже больше важен сам процесс достижения цели, ее поиск, а не она сама. Сначала при помощи денег иностранных акционеров он поднял вполне легальное предприятие, которое сумело удачно захватить свою нишу на рынке. Казалось бы, что еще надо? Но когда система была отлажена, Коцику стало скучно. Ему захотелось чего-то этакого, острого, запретного. Он принадлежит к разряду тех людей, которые постоянно выискиваю приключении на свою голову и, как правило, не умирают своей смертью. Федоров неплохо разбирается в людях. Когда намекнул о своем намерение наладить на предприятии выпуск наркотиков, он знал, что Коцик согласится. Уверен, что он не долго колебался и неплохо поимел от этого всего. Нет, в самом процессе, он, конечно же, участия не принимал, этим занимались другие. Он продолжал руководить легальной стороной дела, а на наркоту просто закрывал глаза. Но потом случилось так, что он понял, что все это слишком далеко зашло и что рано или поздно придется платить. Тогда он решил бросить карты и выйти из игры, но перед этим приготовив своему пахану хорошую подлянку.

— Зачем?