Опасная охота

Решая повторить движение, предварительно упростив себе задачу: я просто сжимаю руку в кулак, и понимаю, что я совершенно обессилел. Ясно, почему меня не связали. В таком состоянии я все равно никуда не денусь. Они прекрасно знали, как действует на людей та дурь, которую я проглотил.

Понимаю, что за мной скоро придут для обстоятельного разговора, поэтому необходимо воспользоваться отпущенным мне временем и постараться максимально восстановить силы.

Оставаясь в лежачем положении, поочередно начинаю напрягать мышцы рук и ног. Сначала получается очень вяло, но скоро дела налаживаются. Переворачиваюсь на живот и пытаюсь на руках отжаться от пола. Отжимаюсь лишь до половины — руки снова перестают слушаться. Я падаю на пол и при ударе прикусываю себе язык. Во рту у меня сильный вкус крови. Издаю целую серию ругательств, как абстрактного содержания, так и конкретных, направленных по адресу покойного Коцика и его препаскудных корешей.

Приступ злобы, овладевший мною в результате неудачи, придает сил. Немного отдохнув, я повторяю попытки отжаться, до тех пор, пока мне это не удается. Минут через десять я уже могу стоять на ногах, хотя меня еще изрядно покачивает и немного тошнит, как после морской болезни.

За дверями слышаться шаги. Снова падаю и изображаю состояние прострации и полного расслабления.

Скрипит отодвигающийся засов и одновременно с этим в помещении загорается тусклая лампочка, подвешенная к потолку в дальнем конце помещения. Осматриваюсь. Я в небольшой котельной или бойлерной. Вдоль стен проходят толстые трубы. В углу комнаты установлен большой газоугольный отопительный котел. Там же рядом стоит облезлая деревянная табуретка и такая же тумбочка.

Дверь открывается, и входят двое существ, которых назвать людьми можно только с большой оговоркой. Первый — это Калачев собственной персоной с пластырем на весь нос и с синяками под глазами. Он одет в пестрый спортивный костюм, который дополняют кроссовки на высокой рифленой подошве. Все это делает его похожим на боксера, который только что провел бой на звание чемпиона мира по версии WBI и проиграл его.

Второй тот, кого я окрестил Крюгером, он же фокусник, подсыпавший мне в рюмку наркотик.

Судя по выражение того, что у всех нормальных людей называется лицом, Калачев уже сейчас не прочь начать матч-реванш, но до поры до времени вынужден сдерживаться, гонг еще не прозвучал. Я пока ничего не рассказал им, поэтому удары по моей голове противопоказаны.

— Очухался, сучара — слышу я над собой его голос, — на, портки одень!

Скомканный ворох одежды падает мне на грудь. Я беру джинсы и приподнимаюсь, чтобы удобней было одеваться, но тут Калачев, будучи не в силах удержаться от искушения, со всего размаха погружает свою ногу мне в живот. Несмотря на то, что я предполагал нечто подобное и был к этому готов, сдержать удар мне не удается. Не тот случай! И я не в форме, и эта гнида Калачев не дистрофик.

На пару секунд у меня складывается твердое впечатление, что меня лягнула лошадь Прежевальского. Дыхание перехватывает, я отрываюсь от земли, отлетаю в сторону и вдобавок ко всему ударяюсь затылком о толстую чугунную трубу. Обнадеживающее начало, нечего сказать! Пол начинает танцевать подо мной ламбаду, перезвон колоколов расплывается по всей голове, как на Великдень.

— Кончай, Абрам, — в тумане доноситься до меня голос, принадлежащий «фокуснику», — босс не велел пока его трогать!

— Нечего с ним не станется. Ну ты, лошара, вставай! Подъем!

Я встаю на колени, издаю стон, способный разжалобить даже троллейбусного контролера и снова падаю.

Они обмениваются взглядами, берут меня под руки, приподнимают и помогают натянуть джинсы. Одеваюсь я очень медленно, то и дело путаясь в штанинах и постанывая, так как изображаю совершенно обессиленного человека. Особенно стараться не приходиться: так хреново мне еще никогда не было. Облачившись, я снова принимаю горизонтальное положение.

Двери открываются и в комнате появляются еще одна пара ног.

— Вы что, его били? — раздается сердитый голос, где-то из глубины.

— Нет, босс. Просто еще не пришел в себя. Наверно слишком большая доза.

— Вы проверили его? Микрофонов и других подобных сюрпризов при нем не было?

— Все шмотки перетрясли. Он чистый.

— Хвост?

— Можете быть спокойны. Все сделали, как вы велели. Сначала целый час по улицам петляли, а из города выехали с другой стороны. Потом уж по объездной дороге вырулили на нашу трассу. Пол бака соляры сожгли, пока сюда добрались. Полный порядок. Гадом буду.

— Тогда все в порядке. Поднимите его!

Меня снова берут под руки и усаживают на табурет. Калачев устраивается за моей спиной и придерживает меня за плечи.

Все свое внимание сосредотачиваю на последнем вошедшем, которого Абрам назвал боссом. Это, как и следовало предположить, ни кто иной, как Мультян Анатолий Адольфович. У него очень самоуверенный вид и тошнотворная и подлая улыбка, перекашивающая его и без того приторную холенную харю.

— Ну что, будем знакомиться? — говорит он с деланным радушием — Значит, это ты Сергей?

— Ты кто? — заплетающимся языком спрашиваю я.